Памяти священника Василия Гоголушко

93 года назад произошла трагедия, которая потрясла жителей нынешнего Болотнинского и Мошковского районов. Трагически погиб священник Василий Гоголушко. Батюшка, выросший в Западной Белоруссии, после Пастырских курсов направился окормлять переселенцев Сибири. О нем, его семье, о традиции служении Церкви этой удивительной семь читайте материал из журнала "Живоносный Источник" №1 за 2013 год и смотрите видеоинтервью. 

До начала 1960-х годов в южной части Болотнинского района Новосибирской области находился поселок Дальний. Просуществовал он недолго. Его история началась в 1907 году, когда приехали в эти места переселенцы из центральной части России, Украины и Белоруссии. Сейчас на месте Дальнего распаханное поле, но память о нем еще жива, потому что именно с  этим поселком связана трагическая судьба священника Василия Гоголушко, убитого за веру в безбожное  лихолетье.

Василий Митрофанович Гоголушко родился в 1881 году на белорусской земле в селе Бобры Лидского района, ныне Гродненская область республики Беларусь. В семье его родителей было четверо детей: три сына и дочь. Жили бедно, но отец очень хотел дать детям образование, и двое сыновей – Адам и Василий – отправились учиться в город Лиды, в учительскую семинарию. По ее окончании Василий работал псаломщиком в церкви села Ласица Глубокского района Витебской области. Но у молодого человека было давнишнее стремление посвятить свою жизнь служению Богу и стать пастырем.

Из воспоминаний Веры Ивановны Венскович, внучки отца Василия: «Бабушка (Ольга Викентьевна Гоголушко, жена священника – прим. ред.) нам рассказывала, что Василий Митрофанович закончил пастырские курсы, ректором которых тогда был протоиерей Иоанн Восторгов (в 2000 году прославлен Церковью в лике святых новомучеников и исповедников Российских – прим. ред.). В июне 1911 года его рукоположили в сан иерея. Но тогда существовало правило – если за учебу нечем платить, то необходимо отработать не менее пяти лет в отдаленной местности, где есть острая нужда в священниках. И в тот же год иерей Василий был направлен служить на приход в поселок Дальний Долговской волости Новониколаевского уезда. Сейчас это Новосибирская область, Новосибирская митрополия, а тогда приход относился к Томской епархии. Дальний был большим переселенческим поселком, но церковь в нем построить еще не успели. Поэтому забот у молодого священника было много – сначала выстроили молитвенный дом, а затем батюшка с Божьей помощью принялся за строительство храма. Как вспоминала бабушка, храм стоял на возвышенности и был очень красивый – пятикупольный, построен из кедра на белокаменном фундаменте. Народ в поселке мастеровой, жили дружно, и в семье священника даже не помышляли о возвращении на родину, потому что полюбили они Сибирскую землю и тех людей. И односельчане относились к батюшке с любовью и уважением. Еще на пастырских курсах Василий Митрофанович получил начальное медицинское образование, а врачей-то в округе не было – вот и шли люди к отцу Василию со своими нуждами. Так что он и свои священнические обязанности исполнял, и медицинскую помощь по необходимости оказывал. Да и просто любили сельчане зайти на чай в гостеприимный дом Гоголушко – проблемы обсудить, по душам поговорить».

Не зря тянуло людей к священнику и его матушке – в их семье царили любовь и согласие.

Из воспоминаний Веры Ивановны Венскович: «Уже давно нет в живых бабушки, но по ее рассказам у меня сложилось впечатление, что мой дедушка Василий был человеком тихим и беззлобным.  Даже если просто на фотографию смотреть, то видно, насколько у него мирные черты лица. Между ним и бабушкой была большая человеческая любовь. Дети их говорили, что никогда не слышали, чтобы родители сказали друг другу грубое слово. Всегда все вместе обсуждали, вместе решали. Везде и всюду вдвоем. Бабушка Ольга очень любила жасмин. И мы ее спрашивали: «Почему ты так жасмин любишь? Это такой скромный цветок!» А бабушка улыбалась и отвечала: «Очень много воспоминаний связано с этим цветком – воспоминаний о дедушке, о наших встречах в молодые годы».

И вот мирная жизнь страны была прервана страшными социальными потрясениями. Рушилась жизнь Российской империи, и вместе с государством рушились семьи, ломались судьбы граждан. Россия шла на свою Голгофу. Достаточно много уже написано о тех страшных временах, миллионы жизней унесли революция и последовавший за ней красный террор. Но ведь за этими огромными цифрами, которыми исчисляются жертвы большевизма,  стоят конкретные люди, их боль и трагедия, но вместе с тем их вера и подвиг.

Когда в 1920 году «новая жизнь» пришла в поселок Дальний, священнику Василию Гоголушко исполнилось всего 39 лет. Первый его арест пришелся на весну 1920 года. Три месяца отца Василия продержали в тюрьме Новониколаевска. В июле того же года его как «политически неблагонадежного элемента» опять арестовывают и заключают в тюрьму. В тот раз обошлось предупреждением, его выпустили на свободу. Аресты не испугали священника, крест батюшка не снял и продолжал свое служение. Самая страшная беда обрушилась на семью Гоголушко в декабре 1920-го года.

Из воспоминаний Веры Ивановны Венскович: «Была зима. Он просто возвращался со службы. На санях подъехали двое: «Отец Василий, мы Вас свозим на допрос и тут же отпустим».  После этого домой он уже не вернулся. А через несколько дней матушке сказали, что неподалеку от железнодорожного разъезда Чебула женщина, черпая в проруби воду, нашла страшный сверток. В свертке том был скрепленный гвоздями подрясник, в который завернута отрубленная голова с шеей и частью плеча.

Матушка долго ходила по начальству и добивалась разрешения посмотреть на голову. После многих мытарств ее допустили в ледник морга. Конечно же, она сразу узнала родные черты. От такого потрясения женщина упала в обморок и долго пролежала без сознания. Прокурор пообещал вдове отдать для погребения и голову, и тело. Бабушка поехала за гробом. Люди сразу же откликнулись на беду – помогли сделать гроб, снарядили лошадь с повозкой. Страшная гибель любимого священника для всех жителей поселка стала потрясением. Такие злодеяния не умещаются в сознании нормального человека. В тот день, когда матушка должна была возвратиться с телом покойного отца Василия, собрались люди со всего поселка – ждали у церкви, звонили в колокола. Но вдова вернулась с пустым гробом…  До сих пор мы не знаем – где он похоронен и похоронен ли вообще. Что стало с телом? Почему подрясник был сшит гвоздями - может, это орудия пытки? Много вопросов и много таких загадок… Мы делали запросы по поводу арестов отца Василия, нам прислали все копии по второму его аресту. Но вот следов третьего дела с решающим обвинением и приговором мы нигде найти не можем».

После гибели отца Василия его семья вернулась в Западную Беларусь. Ольга Викентьевна обратилась за помощью в Виленскому епископу Елевферию, который помог устроить двух сыновей – Александра и Михаила – в приют при Свято-Духовом монастыре в городе Вильно. Старший сын Петр, который закончил в Томске Духовное училище, получил место псаломщика в городе Поставы. В 15 лет он стал кормильцем семьи.

Мученическая смерть отца оставила глубокий след в душах его детей. Все четверо решили идти по его стопам – сохранять верность Христу и Церкви.

Из воспоминаний Веры Ивановны Венскович: «Старший сын Петр стал священником. Это был человек глубочайшей веры, очень талантливый – сам писал церковную музыку, хотя специально музыкальной грамоте не обучался.

Александр учился в Виленской духовной семинарии. В 1939 году, когда советские войска пришли освобождать Западную Беларусь от поляков, он был арестован. Присудили ему 8 лет лагерей. Через два года началась война, и Александр был освобожден по амнистии. В 1946 году его рукоположили в сан иерея. И снова последовали гонения, угрозы: или отказывайтесь от веры, или выселим из дома… Но отец Александр угроз не испугался – отстоял и дом, и приход, и храм. Церковь в с. Раковичи, где он служил, оставалась действующей во все те трудные годы.

Отец Александр был инвалидом – страдал туберкулезом кости. Даже целый год пролежал в санатории без движения. Всю жизнь он ходил только с палочкой. Поэтому был период, когда не мог служить литургию, выносить Святые Дары. И отец Александр нашел себя в другом служении:  Господь наградил его талантом художника, и батюшка писал иконы и картины, вкладывая в них свою душу. Это помогло ему прокормить семью.  А потом стремление и желание служить пересилило все. Превозмогая себя, батюшка опять стал совершать  литургию. Он без палочки выходил и выносил Дары. Последние годы это ему давалось с большим трудом. Но душа его была мирной и радостной. Служил отец Александр до самого конца жизни.

Третья из детей – моя мама, Любовь. Она всю жизнь пела в церкви. Какой голос даровал ей Господь! Даже из других деревень приходили люди на службу, чтобы послушать, как она поет. И рукодельницей мама была искуснейшей. Судьба у нее сложилась трудная, сложная, но мама имела очень глубокую и чистую веру, и никогда я не видела ее унывающей. С нами до конца своих дней была бабушка, Ольга Викентьевна. Жили дружно и очень друг друга любили. Бабушка умерла в возрасте 89 лет.

Младший из детей Гоголушко, Михаил, закончил Варшавский университет. Имел два высших образования: богословское и педагогическое. Работал в школе завучем. В 1941 году в возрасте 29 лет был убит немцами».

Мы совсем немногое знаем о жизни отца Василия Гоголушко. Уже не осталось в живых тех, кто вместе с ним строил храм, молился на Божественной литургии, приходил к нему за советом и духовной поддержкой. Но даже то, что нам открыто, показывает, как на семье простого сельского священника исполнились слова апостола Павла: «Кто нас отлучит от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или нагота, или опасность, или меч? как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас». (Рим. 8: 35-37.)

Юлия Петрова, "Живоносный Источник" №1 (7) за 2013 г.