Марина Панина. «Аще ополчится на мя полк»: последнее сражение православной Англии. Часть 1

К 950-летию Битвы при Гастингсе

История, отверзая гробы, поднимая мёртвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного воображения...

Н. М. Карамзин

Часть первая.  Предпосылки английской трагедии

В истории каждого народа есть примеры, когда деяния одного поколения отзываются жестокими и необратимыми последствиями многие годы спустя. Эпохальное потрясение 1066 года в Англии было подготовлено чередой событий, начавшейся почти век назад с  мученической кончины юного короля Эдуарда. Убиение венценосного отрока ужаснуло нацию невиданной глубиной греха. «Не случалось доселе в земле английской подобного злодеяния», написали монахи в летописи того времени. Ранее английские короли погибали на поле боя от рук язычников, а в этот раз Божий помазанник, кроткий и любимый народом юноша, пал жертвой политического заговора – и погубили его те, кому он доверял. Преступление совершилось по замыслу мачехи Эдуарда, которая хотела, чтобы корона Англии досталась её родному сыну, Этельреду.

В отличие от континентальной Европы, Англия не имела традиции династического престолонаследия. Англосаксы избирали короля сами.  

Им мог стать сын или любой родственник умершего короля, особенно уважаемый гражданин, или полководец, отличившийся в сражениях. Обязанность выбора монарха была возложена на «собрание мудрецов», Витенагемот (сокращённо Витан), в который входили представители духовенства, эрлы (графы) и служилые люди. Количество членов Витана доходило до ста; решение принималось общим голосованием, после долгих обсуждений. Гибель Эдуарда (†978) автоматически не значила, что следующим правителем станет его сводный брат. Но Витан, не желая переносить вину за грех матери на её сына – который был слишком мал, чтобы иметь отношение к преступлению –  решил избрать Этельреда. Отец его, мотивировало собрание, был добрым государем, миротворцем; Англия при нём процветала. И новый король пойдёт по стопам родителя, памятуя ещё о своём брате-страстотерпце, который пребывает с ангелами.

Однако правление Этельреда, прозванного в народе Неразумным, оказалось одним из самых неудачных в ранней английской истории. Как только монарх вошёл в возраст, он, подобно библейскому Равоаму, сыну царя Соломона, пренебрёг советами мудрых людей и стал совершать один безрассудный поступок за другим. За короткий срок Этельред растерял большую часть страны, с таким трудом воссоединённую его предшественниками, и был повинен в гибели множества мирных людей. Для того, чтобы спасти своё шаткое положение на троне и оградить остров от новых набегов –  которые он сам же и навлёк своей бездумной политикой – Этельред женится на Эмме Нормандской. Соседи-нормандцы, по рассуждению короля, должны были стать надёжными военными союзниками англичан. Планам Этельреда осуществиться не было дано: разобщённое государство истощилось от непрерывных войн, сам король умер, оставив своих малолетних детей в грозное время без поддержки; троном Англии завладел датчанин Кнуд Могучий, и новые союзники не торопились с помощью. Напротив, в своём родстве с потомками английского монарха нормандские аристократы увидели большие возможности для себя. Дверь в Англию для них немного приоткрылась.

После смерти мужа и захвата Англии датчанами, Эмма бежала в Нормандию вместе с двумя своими сыновьями – Эдуардом и Альфредом. Новый английский король, однако, не представлял для её семьи угрозы. Недавний язычник, Кнуд принял православную веру со всей искренностью и, крестившись, немедленно принялся за восстановление в Англии мира. Он чувствовал вину перед вдовой Этельреда и предложил ей, с гарантией безопасности, возвратиться на остров. Честолюбивая Эмма не только вернулась, но и некоторое время спустя стала супругой нового короля. У них родился сын Хардекнуд, которого родители готовили для английской короны. Холодное отношение Эммы к своим детям от первого брака остаётся загадкой. Оставив их в Нормандии ещё малыми детьми, она ни разу их не навестила и не имела никакой связи с ними. Положение Кнуда на английском троне было прочно, он имел наследника и поддержку саксов, был добрым христианином – и поэтому вряд ли стал препятствовать контактам своей супруги с её старшими сыновьями. Похоже, что Эмма сама к этому не стремилась. Безразличие матери очень печалило её сына Эдуарда, с детства чуткого и ранимого, и эта печаль осталась у него до конца жизни.

Спустя годы, умирает Кнуд, а вскоре – неожиданно, в молодом возрасте и бездетным – его сын. С одобрения Витана и при поддержке народа, на царство приглашается из Нормандии Эдуард, известный своим милостивым нравом и добродетелями. (Брат его, Альфред, трагически погиб многие годы тому назад.) Вместе с новым монархом, который не был у себя на родине около тридцати лет, в Англию приезжает свита его нормандских родственников.

Личность короля Эдуарда для современных историков является предметом существенных разногласий. Светские историки однозначно характеризуют его как слабого правителя, привлёкшего в свою страну иностранцев и поэтому виновного в катастрофе, постигшей Англию скоро после его смерти. Церковные историки придерживаются взгляда, что трагедия Англии была неминуема, и монарх не мог самолично что-либо изменить. Эдуард, несомненно, был идеалом христианина, жившего по заповедям Господним. Он был щедр к бедным и странникам, поддерживал монастыри и строил церкви, не брал со своих подданных налогов и не вступал в военные конфликты. Всю жизнь Эдуард хранил обет целомудрия, который принял ещё юношей. Молитва и посещение церковных служб его сердцу были дороже, чем дела управления страной, хотя государь искренне заботился о благе нации, и царствование его было одним из самых мирных в древней Англии. Даже во внешности Эдуарда, как описывают современники, «нельзя было найти изъяна … волосы и бороду он имел молочно-белого цвета, лицо приятное, розовощёкое.» То были времена, когда пример правителя многое значил. Народ относился к своему государю как к старшему, отцу нации, и чутко реагировал на его действия и ошибки. Эдуард был одним из таким монархов, который пользовался неподдельной любовью и преданностью своих подданных.

Когда в 1065 году Эдуард стал настолько болен, что уже не мог посещать церковные службы, пришло время подумать, кому доверить корону Англии. Флоренций, монах-летописец, подробно описывает предсмертную просьбу Эдуарда об избрании королём Гарольда Годвинсона, эрла Уэссекса. Кандидатура этого храброго воина, мудрого политика и патриота была поддержана народом и членами Витана единодушно. 5 января 1066 года «праведный король Эдуард отдал свою святую душу на хранение Господу», а уже на следующий день, в праздник Богоявления, Гарольд венчается на царство. Церемония помазания на престол нового монарха впервые в истории Англии состоялась в Вестминстерском Аббатстве.

Коронация Гарольда вызвала негодование нормандского герцога Вильгельма, двоюродного брата Эдуарда. Герцог заявил, что корона Англии была обещана ему, а Гарольд – изменник и клятвоотступник, который пошёл против воли почившего монарха.

О встрече Гарольда с нормандским герцогом, произошедшей за два года до сражения при Гастингсе, упоминают три источника: две французские летописи и гобелен Байё –  своеобразная визуальная хроника событий. Гобелен был заказан Матильдой, женой Вильгельма, в увековечение памяти о победе нормандцев. На плотной льняной ткани, длиною в почти 70 метров и вышитой яркими шерстяными нитками, подробно изображаются сцены, предшествующие вступлению нормандцев в Англию, и сражение у Гастингса. Гобелен сохранился до наших дней, хотя и не полностью: кто-то отрезал от него последние 6 метров, где, как предполагают, были вышиты сцены поражения саксов и коронации Вильгельма. Знаменательно, что даже и этот уникальнейший документ эпохи, при всей изумительной тонкости работы древних рукодельниц, является примером нормандской пропаганды: некоторые сцены на гобелене умышленно изображены неправильно. Завоевателям было важно переписать историю, чтобы до потомков дошла только их сторона. В их летописях много измышлений и несоответствий, а английские государственные бумаги были уничтожены нормандцами сразу после завоевания. Намеренное искажение фактов принесло много вреда, поскольку, из-за скудности английских источников, нормандская интерпретация принималась долгие столетия спустя – и даже в наши дни во многих учебниках и исторических справках события того периода излагаются односторонне. Об истинном положении событий исследователям остаётся только догадываться, основываясь на уцелевшие записи свидетелей происходящего и нескольких объективных хронистов, сведения об общем развитии обеих стран, и личностях Гарольда и Вильгельма. 

То, что визит Гарольда в Нормандию в 1064 году действительно состоялся, сомнению не подлежит, но причины поездки неясны и оставляют место для многочисленных предположений. Согласно французским летописям, король Эдуард послал Гарольда для того, чтобы тот подтвердил королевское обещание передать корону Вильгельму. Историки склоняются к более правдоподобной версии: Гарольд отправился в Нормандию не по поручению короля, а по своей воле, чтобы договориться с Вильгельмом о возвращении своих близких – брата Вульфнота и племянника Хакона, которые ещё детьми были взяты нормандцами в заложники. В Ла-Манше, у берегов графства Понтье, корабль саксов попал в бурю, и Гарольд оказался пленником графа Ги. Из плена его освободил Вильгельм. Благодарный Гарольд в ответ помог герцогу в его военной кампании в Бретани, а по окончании её Вильгельм посвятил Годвинсона в рыцари с церемонией принятия присяги. Именно этот последний эпизод из поездки Гарольда – присяга, о достоверности, истинных причинах и сути которой мы никогда не узнаем доподлинно – и привёл в действие механизм пропаганды, беспрецедентной по размаху, расчётливости и искусности манипуляций.

Согласно историку Вильгельму из Пуатье, присяга Гарольда включала в себя следующие обязательства: он будет представителем нормандского герцога при дворе Эдуарда, а после смерти английского монарха поможет Вильгельму вступить на трон; кроме того, гарнизоны нормандских рыцарей будут расставлены на территории Англии при полном обеспечении их саксами. Условия такой клятвы, если она действительно была предложена, не могли не быть для Гарольда абсурдными. Независимые саксы не допустили бы присутствия нормандских гарнизонов на своей территории. Ещё свежи были воспоминания о бесчинствах, творимых членами свиты нормандской знати на земле Англии. Воин-патриот Гарольд провёл большую часть жизни на поле брани, защищая суверенность своего Отечества, и никогда не согласился бы передать государственную власть иноземцам. Да и Вильгельм вряд ли был настолько наивен, чтобы всерьёз рассчитывать на подобный вариант. Неизвестно, думал ли тогда Гарольд о собственных шансах на английский престол, но не подлежит сомнению то, что видеть королём Вильгельма он никак не хотел. Интересно, что «Англосаксонские хроники», описывая события 1064 года, не упоминают ни путешествия Гарольда, ни его принятия в нормандские рыцари, хотя невозможно предположить, что об этом факте в Англии не знали. Монахи-летописцы не посчитали, что поездка эрла имела какую-то важность для их страны.

Скорее всего, клятва Гарольда была всего лишь частью установленного ритуала посвящения в рыцари. Тем не менее, процедура была чётко отработанным политическим манёвром, и Вильгельм принял все меры для того, чтобы высшие круги Западной Европы о ней знали. Чтобы придать присяге сакральную значимость, герцог не погнушался обманом, который был подготовлен заранее. Гобелен Байё изображает Гарольда простирающим руки к двум ковчегам и касающимся их. В ковчегах покоились мощи монахов-мучеников пятого века – Руфа и Равения. Святые мощи были перенесены Вильгельмом специально к церемонии посвящения Гарольда, но об этом ему ничего не сказали. Сохранились воспоминания свидетелей о том, что, когда открыли крышки ковчегов и показали Гарольду мощи глубоко чтимых им святых, он «отшатнулся в сильном волнении». Из Нормандии эрл возвратился только лишь с племянником Хаконом. Об освобождении младшего брата ему договориться с герцогом не удалось. Несчастному Вульфноту Годвинсону так и суждено было до конца жизни остаться пленником нормандцев.

Вильгельм, лишившийся «завещанной» ему короны Англии, вскоре после помазания на престол Гарольда апеллировал к высшему органу церковной власти – и в лице Папы быстро нашёл сочувствующего слушателя. У Александра II были свои мотивы для наказания Англии: самостоятельное развитие английского монашества давно раздражало Римскую церковь, которая добивалась централизации монастырей и подчинения им папской власти. Кампания герцога приходилась очень кстати. Александр II, даже не делая попытки выслушать другую сторону для объективного рассмотрения жалобы, накладывает анафему на «клятвоотступника» Гарольда и благословляет Вильгельма на крестовый поход против Англии – христианской страны со славными традициями, пять столетий шедшей путём Православия и восхвалившей Церковь великими святыми.

В сентябре 1066 года, дождавшись попутного ветра, 700 кораблей с солдатами Вильгельма, собранными со всей Европы призывами к справедливому возмездию и обещанием скорой наживы, отправились к английским берегам.