Протоиерей Михаил Путинцев
Черта из жизни святителя Игнатия Брянчанинова
[*]

     Духовным другом свт. Игнатия был Преосвященный Софония (1877 г.), архиепископ Туркестанский и Ташкентский. Преосвященный Софония также, как и святитель Игнатий, с детских лет имел сердечное влечение к монашеской жизни. Воспитанный в благочестивом семействе сельского священника (о. Василия Сокольского, села Эсько, Тверской губернии), Преосвященный Софония с ранних лет полюбил читать Четьи-Минеи и особенно жития святых пустынников. Под влиянием этого-то чтения и возгорелась в сердце отрока искра призвания к монашеству. Любимою его мечтою было удаление в монастырь, в глубокую пустыню, для спасения души и аскетических подвигов. Тотчас по окончании курса в Санкт-Петербургской Духовной Академии, 8 сентября 1827 года, студент Сокольский постригся в монашество.
     Преосв.Софония знал Брянчанинова еще в Петербурге, когда первый из них учился в Академии, а второй был сперва юнкером, потом офицером инженерного училища. Студенты Академии почти ежедневно видели двух офицеров, Брянчанинова и друга его, а впоследствии сподвижника в монашеской жизни, Чихачева, когда эти молодые люди приходили в Александро-Невскую Лавру к Литургии или в кельи живших в Лавре благочестивых старцев – иеромонахов Аарона, Харитона и Иоанникия [1].

Послушник Димитрий Брянчанинов

     Служа инспектором в Вологде (с 1829 по 1831 г.), и в свободное от учебных занятий время посещая Семигороднyю пустынь, иеромонах Софония познакомился там и дружески сошелся с Димитрием Александровичем Брянчаниновым, который в то время был послушником этой обители. Любимым предметом бесед их была возлюбленная ими пустыня и мечты об удалении в какой-либо глухой монастырь, где они желали трудиться в неизвестности, в самых тяжелых иноческих послушаниях, в суровых аскетических подвигах. В таких беседах они проводили целые дни, а иногда и ночи. Преосвященный Софония впоследствии много раз говорил: "Знакомство с Брянчаниновым было одно из памятных и дорогих для меня знакомств, по той искренности и задушевности, какою оно отличалось".
     И не удивительно: молодые иноки, оба горячо любившие монашество, оба высокообразованные и глубокорелигиозные, не могли не сойтись близко друг с другом и не раскрыть взаимно свои души, горевшие чистым огнем любви к Богу и жаждавшие душевного спасения. Эти святые отношения двух одинаково настроенных душ не могли не оставить в обоих самых светлых и отрадных воспоминаний. Но, по неисповедимым путям Промысла Божия, мечтам молодых друзей о пустыне не суждено было осуществиться: их обоих ожидали святительские кафедры.
     Преосвященный Игнатий, хотя уже на закате дней своих, но все-таки имел утешение насладиться уединением и всецело предаться иноческим трудам в тихой келье Бабаевской обители, где он жил на покое. Но Преосвященный Софония до конца своей жизни простоял на страже Церкви Христовой среди многомятежного мира и умер в такой стране, где нет ни одной иноческой обители, и где он был единственный монах.

Воскресенский кафедральный собор в Вологде. Здесь послушник Димитрий Брянчанинов был пострижен в монашество

     28 июня 1831 года послушник Димитрий Александрович Брянчанинов принимал от Вологодского Преосвященного Стефана постриг в монашество. Иеромонах Софония подводил его к пострижению. Но в том же году о. Софония был перемещен на службу в Архангельск, и свидания друзей прекратились.
     Через много лет архимандрит Софония посетил друга своего, Сергиевского архимандрита Игнатия, бывшего в то время в апогее своей славы. Слышавши много рассказов о роскошной будто бы жизни отца Игнатия и видя действительно богатую обстановку его келий, архимандрит Софония спросил своего друга: "Что же, о. Игнатий? Где наши мечты о пустыне, о строгих подвигах и лишениях?.." Архимандрит Игнатий молча повел его в одну из отдаленных комнат своего настоятельского дома, и что же увидел там вопрошавший? – Голые стены, одну небогатую икону с неугасимою лампадою пред нею, убогую рогожку на полу, и только!.. Архимандрит Софония понял этот безмолвный ответ своего друга: вся роскошь, все великолепие жизненной обстановки о. Игнатия были только наружные, в действительности же он был аскет в подлинном значении этого слова.
     Так истинные рабы Божии, руководясь духом смирения, умеют скрывать от взоров людей свои подвиги!
     Теперь оба друга покоятся в могиле. Боже духов и всякия плоти! Упокой в Твоих небесных селениях души усопших рабов Твоих: архиепископа Софонии и епископа Игнатия, много возлюбивших Тебя и много послуживших Тебе в земной жизни своей!

г. Кульджа     



      * Душеполезное чтение, 1878 г., ч. I.  ^

      1. Во время пребывания в Военном Инженерном училище Димитрий Брянчанинов и Михаил Чихачев резко выделялись своим особенным религиозно-нравственным настроением из среды товарищей, на которых они имели благотворное воспитательное влияние. Товарищи знали, что Брянчанинову и Чихачеву нельзя говорить ни о каких школьных проделках: не участвуя в них сами, они не желали ничего знать о них, чтобы, в случае допроса, не выдать товарищей, лгать же и скрывать то, что им известно, они не могли. Но если случалось серьезное недоразумение, если кого-нибудь постигло горе или была нужда в учебной помощи, молодые люди смело обращались к благочестивым товарищам-монахам и всегда находили у них самое теплое дружеское участие, поддержку, помощь, добрый совет. Как прежде в родительском доме братья и сестры, так и в училище, в случае несогласий товарищи обращались к Брянчанинову, и его мнение принималось за решение, хотя сам он всегда устранялся от суда над другими.
     Один из первых жизнеописателей святителя Игнатия сообщает о двух предсказаниях благочестивых людей о будущей судьбе Димитрия Александровича, полученных им в этот период жизни.
     Однажды Брянчанинов шел с Чихачевым и третьим их другом Федоровым по Владимирской улице. Около храма Владимирской иконы Божией Матери к Брянчанинову подбежала юродивая Василиса, поклонилась ему в ноги и сказала: "Батюшка, светлый священник, благослови".
     В другой раз Брянчанинов и Чихачев посетили своего товарища прапорщика Мельтцера. Его денщик, отличавшийся редким благочестием, в то время был очень болен. Когда Димитрий Александрович входил в комнату, где лежал больной денщик, Мельтцер со смехом стал подталкивать его. Больной, видя эту шутку, сказал своему господину: "Что Вы толкаете епископа, разве не видите, что он архиерей?"
     Следующий случай свидетельствует о той высокой духовности, носителем которой был послушник Димитрий Брянчанинов. Однажды, в бытность его в Александро-Свирском монастыре, ему пришлось читать в трапезе поучение из творений свт. Димитрия Ростовского. Чтение Димитрия было так усладительно и духовно сильно, что вся братия обители забыла о пище и с умилением внимала чтению, при этом многие плакали.
 ^