Раздел мира произошел с благословения Римского папы. Казалось — навсегда. Все, что располагалось к западу от меридиана, проходившего через Азорские острова и Северный полюс, считалось испанским. Все, что к востоку, — португальским. Ни англичанам, ни голландцам, ни французам ничего не досталось. Надо было искать другой путь в Индию.
Сначала голландцы, а за ними англичане попытались пойти по Северному пути. Они рассчитывали проследовать мимо берегов Норвегии, находившейся под властью Дании, потом повернуть к югу, чтобы в конце концов оказаться в теплых морях.
В XVI веке попытки найти Северный путь участились. В 1553 году англичанин Ричард Ченслер отправился через полярные моря в Китай. Самому Ченслеру повезло: попав в шторм в Баренцовом море у Новой земли, он спустился к югу, оказался в Московии, в устье Двины, — вскоре его уже тепло принимал в Москве царь Иван. Англичанам, плывшим на двух других кораблях, не повезло: корабли были найдены русскими рыбаками на мурманском берегу с погибшими от голода, цинги и холода экипажами.
Северный путь был необходим. На Балтике властвовали датчане, не дававшие торговать с московитами. В середине XVI века началась Ливонская война, и датчане, оказавшиеся союзниками царя, продолжали препятствовать торговле так, словно были противниками на поле боя.
Бруно Виане, автор книги «Путешествие Жана Соважа в Московию в 1586 году», выделяет этот эпизод взаимоотношений Запада и стремящейся выйти на европейскую арену Московии. В книге приводится письмо датского короля Фредерика II французскому королю Генриху III. Фредерик, у которого с Грозным были общие враги, Швеция и Польша, не мог вынести известий о зверствах царских войск в Лифляндии и просил Генриха запретить французам плавать в Нарву. При этом, лавируя, словно европейский политик ХХ века, Фредерик убеждал французского посла в Копенгагене Шарля де Данзея, что выступает за франко-русский договор и готов все сделать для его скорейшего подписания. Вполне возможно, Фредерик видел, что де Данзей догадывается о такой двойной игре, о том, что «санкции», наложенные на торговлю с царем Иваном, предложены именно им самим и не являются инициативой Генриха III, бесконечно далекого от перипетий «окраины Европы». Де Данзей обо всем догадался и много раз писал своему королю о необходимости поиска Северного пути, на котором французским купцам никто не будет диктовать условия с кем торговать, а с кем — нет.
Как бы то ни было, в 1586 году вслед за голландцами и англичанами туда, где ныне расположен Архангельск, поплыл француз Жан Соваж, один из первых французов, кто оказался на Русском севере, и первый, кто оставил потомкам рассказ о своем путешествии.
Путешествие Соважа — центральный сюжет книги Бруно Виане. Однако автор раскрывает перед читателем целый калейдоскоп других историй, предшествовавших этому путешествию и последовавших за ним. Виане, не являющийся профессиональным историком, написал книгу так, что в результате получилось нечто, во многом напоминающее постмодернистский роман. Этот роман читается на одном дыхании. Главное поймать волну, проникнуться удивительным авантюристическим духом книги. Здесь и викинги, плававшие по Северным морям еще в Х веке, и французские коммерсанты, посещавшие Архангельск в начале ХХ века. Переписка французских королей с королями Дании, письма Генриха IV Наваррского царю Федору Иоанновичу и ответы сына Ивана Грозного соседствуют с биографией многолетнего посла Французского королевства при датском дворе Шарля де Данзея.
Виане, отвлекаясь от своего героя Соважа, раскрывает хитроумные торговые маршруты, по которым товары из Средней Азии попадали в Европу. Так он описывает новый, после открытия пути в Европу через Архангельск, основанный в 1584 году, способ доставки икры в Венецию: по Волге, свободной после взятия Казани и Астрахани, вверх, далее по суше, потом вновь по рекам, наконец по Двине вниз, далее на большом корабле вокруг всей Европы. Купцы упорно держали цены. Дороже «рыбьих яиц» не было ни одного лакомства. Зато гурманам не грозила каторга на галерах.
Кроме того, Виане показывает тайные дипломатические пружины — с их помощью определялась политика второй половины XVI века. В книге приводятся не только письма, но и тайные депеши, по которым принимались важные политические решения, а еще в корпус книги включен и любопытнейший первый русско-французский словарь, составленный в те же годы.
Об авторстве словаря научные споры идут до сих пор, и многие исследователи склоняются к тому, что составил словарь сам Жан Соваж. Словарь — как самостоятельная глава — представляет собой некий рубеж, после которого повествование идет уже не о первооткрывателях морских путей, а о торговцах, коммерсантах и дипломатах.