С.А. Огаркова, А.В. Козяк. История села в лицах: судьба священника Трифона Попова в годы Гражданской войны

В нашем школьном историко-краеведческом музее хранятся копии документов из архива УФСБ по НСО, касающиеся завьяловского священника Трифона Попова, служившего в Покровском храме села Завьялово в годы Гражданской войны: удостоверения, арестный лист, протоколы предъявления обвинения, избрания меры пресечения, допросов, постановление о заключении в концлагерь, отказ в амнистии, справка о реабилитации и другие документы.

В нашем школьном историко-краеведческом музее хранятся копии документов из архива УФСБ по НСО, касающиеся завьяловского священника Трифона Попова, служившего в Покровском храме села Завьялово в годы Гражданской войны: удостоверения, арестный лист, протоколы предъявления обвинения, избрания меры пресечения, допросов, постановление о заключении в концлагерь, отказ в амнистии, справка о реабилитации и другие документы.

«Тройки» НКВД легко и быстро решали в то время человеческие судьбы по всей стране. Не обошли эти «тройки» и наших односельчан. Сейчас их нет в живых, и нет их могил. Все, что осталось, — только стопочки архивных документов. Листаешь страницы дел, и перед тобою оживают трагические судьбы русских людей.

Одним из них был священник Трифон Маркелович Попов. Из ордера об аресте мы видим, что он был арестован 28.04.1920 года начальником милиции 5 участка Садовниковым. При аресте было изъято колчаковских 1555 руб. и советских 3300 руб [1] .

Из дознания протокола допроса мы узнаем, что родился он в 1870 году в крестьянской семье в нашем селе Завьялово (тогда оно относилось к Тулинской волости Томской губернии). Получил учительское и духовное образование. После окончания духовной школы женился. Имел дочь и двух сыновей. Священником стал в 1912 году. В Покровском храме служил 7 лет. Пользовался землей и домом от прихода, существовал на доходы с церкви. Цитата:

…состою священником 7 лет в селе Завьялово Тулинской волости. За все время моего нахождения в селе Завьяловой я не вел никаких репрессий против своих прихожан. При перевороте в 1918 ничем не содействовал и никак не доказывал. Во время восстания в 1919 г. в начале августа я один не был дома и заночевал в поле — искал коров, которые затерялись. Когда я приехал через сутки домой не найдя своих коров, то карательный отряд уже был в селе. Затем меня спрашивали не знаю ли из крестьян кого из тех, кто в рядах восставших. Я конечно сказал, что не знаю. Во все дни восстания и подавления его белыми, я не вмешивался и никого не выдавал. Карательный отряд я не вызывал и не требовал, чтобы кого-нибудь расстреляли и поэтому не считаю себя виновным и нахожу что обвиняют меня ложно и по злобе и не могу объяснить так как не знаю и никому не желал зла. При Колчаке я не шел против Советской Власти [2] .

Но в «Заключении по делу Трифона Попова» сказано:

…во время августовского восстания 1919 года, услыхав о партизанском отряде крестьян, он (Попов) сел верхом на лошадь и уехал из села и возвратился на третий день вечером. Почти одновременно со священником на следующее утро прибыл в село Завьялово карательный отряд Колчака. После подавления восстания по показаниям свидетелей по инициативе священника Попова были арестованы крестьяне с. Завьялова. Орлов М.И. и Гуляев П.Н., жены Орлова и Гуляева обратились к обществу за получением оправдательного приговора о котором священник предупредил общество чтобы такового жены арестованных не получили. В декабре 1919 г. от Колчаковских властей было распоряжение об организации дружин самоохраны. Крестьяне хотели отказаться, но священник Попов угрожая сельскому собранию карательными мерами, сказал: «Большевики, дожидайтесь нагаек» [3] .

В «Постановлении Завьяловской волостной коммунистической ячейки» (Протокол № 2), «Постановлении №15 Завьяловского сельского собрания», подтверждающих контрреволюционную деятельность священника Попова, был обвинен в контрреволюционной деятельности — в выдаче сторонников советской власти колчаковским карателям.

10 мая 1920 года он был помещен в тюрьму, а 12 октября 1920 года коллегией Ново-Николаевской ЧК приговорен к заключению в концентрационный лагерь сроком на три года [4] . В декабре 1921 года проводилась амнистия, но священника Попова признали не подлежащим амнистии, и в выписке из очередного протокола было написано: «…как врага советской власти не амнистировать, а сократить срок наказания до 2-х лет» [5] .

А вот в руках документ, которому, как нам представилось, очень обрадовался многострадальный завьяловский батюшка: «Удостоверение №633, выданое Ново-Николаевским ЧК Попову Трифону в том, что он действительно освобожден из-под ареста, так как дело прекращено, что подписями с приложением удостоверяется» [6] .

Что было дальше с отцом Трифоном, и как сложилась его жизнь и жизнь его семьи после Гражданской войны — это отдельная тема наших краеведческих поисков и исследований.

Сейчас хочется сказать о самом последнем и самом главном в этой истории документе, появившемся только через 83 года после заключения священника в концлагерь. Это датированная 25.04.2003 г. под № 13 «Справка о реабилитации» Трифона Попова. Справка, восстановившая прежнюю незапятнанную репутацию сельского священника, и снявшая с его детей клеймо «сын (или дочь) врага народа», «сын (или дочь) служителя культа» [7] .

Эта документальная история не только о судьбе отдельного человека, но и о том, какие сложные, противоречивые отношения были между красными и белыми в нашем селе во время Гражданской войны. Эти отношения отражали социально-политические расхождения между бедняками и зажиточными крестьянами, между крестьянством и духовенством, между политическими властями и простым народом.

В заключение хотелось бы подчеркнуть исключительную важность документов в изучении истории Гражданской войны. Они противостоят излишней героизации, поэтизации, романтизации гражданской войны во многих произведениях изобразительного искусства, кино, художественной литературы, в некоторых песнях и стихах о войне. Документы дают возможность трезво смотреть на события Гражданской войны, глубоко анализировать их, делать соответствующие выводы и ценить мир между людьми как самую большую жизненную ценность государства, народа и каждого человека.