Татьяна СВИРИДОВА. Как минусинский мещанин Горохов купцом стал

Татьяна СВИРИДОВА

Завотделом кинохроники

Бердского историко-художественного музея,

режиссёр в/к «Студия 21»

КАК МИНУСИНСКИЙ МЕЩАНИН ГОРОХОВ КУПЦОМ СТАЛ

Аннотация. В мае 2008 года произошло событие, вызвавшее всплеск интереса к биографии человека, связанного с историей Бердска, Новосибирска и других сибирских городов. Со дна Обского водохранилища были перенесены останки купца Владимира Александровича Горохова.

Интерес не утихает по сей день. Очень уж много будоражащих фактов скрывает эта история: умер в Москве – похоронен в Бердске, разграбленная могила, саркофаг на дне Обского моря, гроб иностранной работы...

Однако обстоятельства жизни этого уникального человека интересны не меньше, но запросы по словосочетанию «купец Горохов» нередко выводят на недостоверную или устаревшую информацию.

В этом материале впервые публикуются данные, полученные в ходе работы бердского музея по теме «Ранний период биографии купца 1-й гильдии В. А. Горохова».

Ключевые слова: Гороховы, купечество. Бердск, Бердский музей, Минусинск.

Весной 2020 года из хранилища бердского историко-художественного музея были извлечены аудиоплёнки с записями, сделанными в 80-е годы прошлого столетия. Голоса бердчан, родившихся в первое 10-летие XX века донесли из прошлого воспоминания о Старом Бердске. Некоторые эпизоды удивили даже знатоков истории этого города.

Особый интерес вызвал рассказ Шешковой Евдокии Михайловны 1902 года рождения. Из её памяти являлись на свет картины того периода, когда жил ещё на свете купец Горохов, а Бердск был селом Томской губернии.

Сохранность аудиозаписей оказалась не так хороша, чтобы, например, запустить в радиоэфир, но достаточна, для того, чтобы расшифровать.

Вот что рассказала Евдокия Михайловна.

От Горохова мы всегда получали большую поддержку: к Пасхе, ко всем праздникам всем даёт муку, a к Рождеству и к Новому году даёт мешки с сахаром. Бесплатно <…>

Только приходишь в школу, учительница сразу: «Дети, поднимите руки кто нуждается в пальто». Подняли, кто нуждается в пальто. «Кто нуждается в валенках», – подняли руки. Тогда привозят всё и наряжают нас <...>

А потом ещё праздники всякие устраивали. 7 человек у них только именинников было у Гороховых. Когда были именинники, то делался в школе праздник. А потом после этого – чаепитие, приглашают наших матерей, угощают всех. Там мы впервые узнали, что такое шоколад <...>

Большие огороды у них были! У них всё на огороде было. И нам доставалось. И управлял огородом немец или американец: он по-русски говорил немного, но чувствовалось что он иностранец <...>

И вот картошку они выкапывают: вывернут то, что на клубне, а то, что осталось там, запускают плуг и население выбирает. Картошка, огурцы, помидоры... Но помидоры мы никто не ел, даже запаха не хотели помидорного. А вот тогда считалось что это невкусная еда. Бывало на огороде наберем, принесем домой, а мама нас наругает <...>

Хоронили Горохова в Бердске. Это было в седьмом году. Мы как раз только переехали. Все приезжали школьники встречать его гроб… Хоронили его так: с утра пароход идёт, «Мельник» его. Дошёл он до пристани, его вынесли на руках и перенесли к Церкви <...>

Всё село было на этих похоронах. Там вой такой был, знаете, когда хоронили его! Пароход воет – и народ ещё сильнее воет. Все плачут, все воют. Все боялись перемен больших <...>

Гороховы, когда я о них вспоминаю, я только вспоминаю с благодарностью.

Сами по себе эти аудиозаписи стали открытием, однако впереди был ещё более неожиданный рассказ Евдокии Михайловны.

Сам-то Горохов был простой мужик. Горохов сам-то разбогател случайно. Он был сам работником какой-то там мельницы. Выше там по Берди была какая-то мельница. Он жил там рабочим на этой мельнице.

А потом начали у хозяина сдыхать утки. Перевернётся хвостиком кверху и сдохла. Хозяин сказал: «Ну мёртвых выбрасывайте. Копайте яму, складывайте». В то время люди не нуждались, не считали еду за какую-то проблему.

А он, Горохов, заинтересовался, почему они так пропадают вверх хвостиком, почему головой тонут-то, почему? Так бы тонули-то хвостом, наоборот, там же тело-то большое. Он взял одну утку, распорол. И нашел в ней песок золотой. А Бердь-то ведь была светлая и мелкая. И утки это глотали и тяжесть зоба их топила. Он [Горохов] сообразил это и промолчал сначала, хозяину ничего не сказал.

Хозяин сказал: «Ну ладно, чего они у меня будут утки эти дохнуть, я их сейчас порешу, ну их к чёрту, раз они такие дуры! Что это – дохнут и дохнут!» Разболтанный такой, наверное, хозяин был или слишком богатый, уже не скупой.

И он [Горохов] тогда говорит: «Давай я уток куплю, без уток скучно». Он понял, что он уток купит и будет собирать.

Пойдёт на пруд смотреть, ага, утка вверх ножками, он её вытаскивает, зоб ей выдавит и опять отпускает, кусочек выйдет из зоба и она живая. И живут у него утки.

Потом когда узнал хозяин, что он так делал, он ему дал еще денег: «Давай, будь хозяином, ты хозяин!»

Вот он ему дал. И первую мельничку Горохов строил на деньги своего хозяина. Вот отчего он разбогател. Долго это скрывали. А я узнала это от Гороховской семьи уже.

Вполне понятно, почему за этим рассказом закрепилось название « Легенда о золотых утках Горохова». Но всё же мнения разделились. Одни считают услышанное откровенной чепухой, другие, задумавшись, начинают рассуждать и строить предположения о том, что в этой истории действительно может быть правдой.

Но, так или иначе, сам собою обозначился вопрос: а что на самом деле известно о жизни Горохова до Томского/Бердского периода? Вряд ли нашелся бы человек, сумевший аргументировано дать развёрнутый ответ.

Недолго думая бердский музей снарядил экспедицию в Иркутск, где началась интереснейшая исследовательская работа. Проект так и назвали: «Ранний период биографии купца 1-й гильдии В.А. Горохова», а его результаты уже вскоре дали основания к серьёзным корректировкам жизнеописания известного сибиряка.

Всем, кто хотя бы однажды работал в архиве известно, что результат поиска – это сочетание хорошей подготовки с удачей. Можно пролистать тысячи страниц всевозможных документов и не найти ничего по заданной теме. А бывает и так, что с первой страницы начинают открываться архивные сокровища.

Из более миллиона дел, хранящихся в Государственном архиве Иркутской области (ГАИО), нашлось именно то, которое рано или поздно должно было попасть в руки исследователей биографии В.А. Горохова. Уже на титульной странице в заголовке важнейшая информация: «Дело по прошению Минусинского мещанина Владимира Горохова о взыскании с купца Домбровского денег за службу» (Ф. 24, оп.5, ед.хр.1142).

Горохов –мещанин. Из Минусинска.

То есть не был рождён в купеческой семье, как можно было услышать ранее. А география поисков документов расширилась ещё на один город, ранее неизвестный в биографии Горохова.

Из этого же документа узнаём имя отца: Александр Акимов[ич] Горохов Минусинский мещанин.

И далее, написанная рукой самого Владимира Горохова, следует история того, как начиналась его трудовая деятельность. Вот что пишет выпускник Иркутской мужской гимназии 1867 года (орфография и пунктуация сохранены):

«В 1868 году я поступил на службу к Иркутскому первой гильдии купцу Якову Савельеву Домбровскому в качестве доверенного при одном из оптовых его винных складов <…> Кроме того я должен был исполнять и другие возлагаемые на меня обязанности, за что заключенным контрактом и договорились получать жалование с Домбровского 300 рублей серебром в год с готовым со стороны Домбровского столом.

В скором времени я получил назначение поехать в село Витимское Киренского округа для заведования вновь открываемым оптовым складом вина, торговли припасами, разного рода товарами и виноградными винами. А так как с открытием упомянутого торгового дома торговля под моим управлением стала расти и достигла больших размеров так что в течение двух с половиной месяцев равнялась 300 тысячам и мне самолично стало невозможным заведовать всеми делами, то я должен был нередко приглашать для помощи посторонних известных мне лиц, производя им, разумеется, плату из собственного жалования 300 руб., во внимании чего Домбровский обещал мне вдобавок к жалованию переплачивать по 10 копеек с каждого проданного со складов литра вина и по 5 коп. с рубля товаров, припасов и виноградных вин.

Но письменного факта на прибавку мне жалования от Домбровского я не требовал, а верил его обещаниям за ручательствами честного слова. Подобного рода доверие с моей стороны было сделано на видах того, что он мой хозяин и что средства его всегда позволяют уплатить мне договоренные проценты с рубля вдобавок к жалованию <…>

Причина же раздоров между мною и Домбровским следующая: в июне месяце 1870 года Домбровский по приезду в Витим требовал от меня продажи вина 35 градусов с таким, чтобы приобретение было в его пользу. Исполнение подобного рода предложения влекло за собой мою личную ответственность перед законом, а равно и перед Домбровским <…>

Но так как на подобного рода предложение я не согласился, то Домбровский прикомандировал к витебскому складу служащего еврея Гусинского, приказав мне сдать ему все наличные остатки вина, припасов и товаров, которых отпуски должен был производить Гусинский, имея, вероятно, в виду что Гусинский независимо от меня будет буквальным исполнителем противозаконных распоряжений Домбровского».

Далее последовала проверка Витимского склада и решения проверяющего не в пользу Горохова, что послужило причиной его увольнения по собственному желанию.

«Теперь же мне оставалось только одно, чтобы покорнейше просить и ожидать милости от Домбровского, который на просьбы мои не хотел обратить никакого внимания, а между прочим, требовал от меня возвращения от меня таких фактов, которые в настоящее время и при моем положении могут служить для меня единственной опорой; в этих письмах проглядывает несколько неблагородные действия со стороны Домбровского и отступление от законов правительства. Но на подобного рода сделку я не согласился и тем окончательно вооружил его против себя. После чего Домбровский уже стал выказывать свою влиятельность, выразившись так: "если ты представишь против меня что-нибудь (те самые письма), то я постараюсь, сколько бы мне это не стоило, сослать тебя в Якутск".

Все вышеизложенные действия и угрозы Домбровского как человека богатого, заставляют меня искать защиты Вашего Высокопревосходительства и, в тоже время покорнейше просить об удовлетворении меня Домбровским причитающимися по расчету деньгами и возвращения неправильно задержанного им моего векселя на сумму 4600 руб….»

В этом документе прослеживается не только ход конфликта, но и наглядно проступают деловые и человеческие качества ещё молодого Горохова.

К сожалению, дело было перенаправлено в другое отделение. Но из дальнейшей биографии мы знаем, что Горохов не оказался в Якутской тюрьме, куда, по всей видимости, Домбровский и грозился упечь неудобного законопослушного служащего – биография продолжилась в других сибирских городах.

Кстати, в этом же документе имеется адрес, по которому на момент написания прошения проживал Горохов: «Жительство имею в Иркутске, по 3 части, в Соломатовской ул., в д. Кудреватых».

В многочисленных статьях о Горохове попадается информация о том, что у него были дома в Москве, Томске, Красноярске, Иркутске, Новониколаевске. Однако, что касается Иркутска, пока документально подтвердился лишь факт проживания по улице Соломатовской. Но очевидно, что на тот момент дом принадлежал человеку по имени Кудреватых.

Впрочем, неподтверждённой, зачастую придуманной информации о В.А. Горохове, увы, очень много. Так, например, кочует из источника в источник фантазия о том, что купец завещал похоронить себя в Бердске. И якобы именно поэтому его тело спустя полтора месяца после похорон на Ваганьковском кладбище эксгумировали и перевезли в Сибирь. Однако никто никогда не видел этого завещания, а «появившись» как версия или предположение оно пустило корни и стало выдаваться за факт.

Возможно, когда-то и станет известна истинная причина, но пока можно лишь предполагать, почему понадобилось совершить столь непростое посмертное предприятие.

Возвращаясь к документам ГАИО нужно сказать, что «Дело по прошению» (Ф. 24, оп.5, ед.хр.1142) стало не единственным, пролившим свет на ранний период биографии В.А. Горохова. Важную информацию предоставили метрические книги.

Так из книги Нижне-Илимской церкви за 1876-1881 гг. (Ф. 790, оп. 1 ед.хр. 32) застаём В.А. Горохова с женой Анной Ивановной восприемниками при крещении младенца Марии, рождённой 27 марта 1880 года. Сам по себе этот факт не был бы столь важным, если бы в метрических книгах не было информации о социальном положении. И вот она – долгожданная находка: в 1880 году Горохов – Киренский купец 2-й гильдии. Эта информация даёт надежду узнать ещё больше фактов о периоде биографии между окончанием гимназии и получением Гороховым купеческого удостоверения. Появление географических названий – это всегда новые зацепки в исследовании.

В этой и ещё одной книге за 1882-1885 гг. (Ф. 790, оп. 1 ед.хр. 33) обращает на себя внимание тот факт, что супруги Гороховы, а также, кстати, и отец Горохова – Минусинский мещанин Александр Акимов[ич] часто становятся крёстными. О чём говорит и как характеризует Гороховых это наблюдение? Оставим читателю возможность самим поразмыслить над этим.

Отправляясь в Иркутск, была надежда пополнить небогатый личный фотоархив Горохова. Снимки, возможно, могли храниться в гимназии, где учился Владимир Александрович. Однако сотрудники музея истории Иркутска рассказали о большом пожаре 1879 года, уничтожившем бОльшую часть города и, вероятно, и архив гимназии. Так что пока удалось увидеть лишь снимок самой гимназии (сегодня в этом здании находится художественный музей). А запечатлённый в хорошем качестве образ Горохова по-прежнему остаётся мечтой историков и исследователей.

Зато другие фотодокументы, привезённые из ГАИО, позволяют увидеть Иркутск таким, каким его видел совсем еще молодой Владимир Горохов. Частицу уклада большого города позже перенёс он в Томск и Бердск.

Итак, работа в Государственном архиве Иркутской области позволила установить происхождение Горохова, изначальный город проживания, имя отца и место получения гильдейского (2-й гильдии) купеческого свидетельства. Также стало известно, что начинал будущий купец с торговли вином, а из «Дела о прошении» явственно проступили черты характера будущего купца и мецената.

Легенда о золотых утках не получила своего подтверждения и осталась лишь легендой. Но кто знает, что ещё явится исследователям с непролистанных пока страниц истории?! Главное не прекращать поиски. Своего часа ждут ещё сотни документов.

«Живоносный Источник» №1 (20) за 2022 г.