Жара
царила невыносимая. Казалось, лиловая
краска на автомобиле моего отца
расплавится и стечёт на сохнущую траву.
– Поедем
в «Армейский»! – предложил папа
вдохновенно. – Там спокойно.
Спокойствие
для моего отца – «требование первой
необходимости» во время отдыха. Его
раздражают машины поблизости, скопления
народа. Вероятно, когда мне будет сорок
восемь, я его пойму.
Приехали
мы в посёлок «Армейский» – крохотный
населённый пункт в нескольких километрах
от города. Единственная достопримечательность
в нём – круглое озеро, с одной стороны
заболоченное, заросшее камышом и высокой
травой. Народ из города приезжает сюда
редко – пахнет на берегу озера тиной и
навозом, купаются в основном местные.
Носятся по берегу дети, кричат, выкатывают
из воды резиновые покрышки, строят из
них башни, украшенные снопами сочной
изумрудно-зелёной травы, которая растёт
на мелководье. Эти сооружения походят
на каких-то чёрных неподвижных инопланетян
в тёмно-зелёных париках. Дети играют
вокруг них в догонялки, визжат от радости.
Бегает с ними большой коричнево-белый
пёс, Борька, лает, помахивая мокрым
хвостом. Борька шлёпает лапами по воде
и стремительно возвращается на берег,
к детям. Взрослых купается немного –
работают, наверное, в будний день. Отец,
разбегаясь, ныряет в воду. Выныривая на
глубине, объявляет освобождённо:
– Отличная
вода!
Земляной
скользкий берег не радует. Отчего не
привезти сюда несколько «КамАЗов»
песка, не благоустроить? Цивилизация
ведь повсюду. Всё же песок я заметил,
свежий. Кто-то нарочно, вероятно, принёс
несколько его ведёр.
– Ээээх!
– послышалось из камышей басовито. –
Вот и я!
Выскочил
на берег долговязый человек в тёмных
штанах и в майке, белой, кое-где порвавшейся.
Худой, что палка, загорелый, с облезшим
красным носом и розовыми плечами. Он
был с бородой, как Робинзон Крузо, и с
длинными лохматыми волосами. Долговязый
принялся носиться вместе с детьми и
собакой. Вдруг его длинные ноги
разъехались, он шлёпнулся. Некоторое
время лежал неподвижно.
– Это
Пепка! Ура-а! – загоготали дети.
Поднявшись
как ни в чём не бывало, Пепа собрал возле
себя маленький народ. Что-то показывал
в воздухе, о чём-то оживлённо говорил.
А затем как закричит в задоре и снова
бегает с детьми. Наклонившись, он внезапно
расставил руки широко:
– Я
краб! Ловлю! – пошёл неловко и медленно,
вызывая у детей восторг. – А ты давай к
нам, – повернувшись к воде, позвал
улыбаясь. Сначала я не понял, что позвал
он именно меня.
– Ты
тоже хочешь бегать с нами! – он помахал
рукой.
Я
вышел из воды.
– Ты
кто? – неожиданно спросил он, протянув
руку. – Мы все друг друга знаем.
– Витя,
– ответил я удивлённо, пожимая грубую
мозолистую руку.
– Давай
к нам, Витёк! Будем знакомиться.
Так
я познакомился с местной детворой и
ничейным псом по кличке Борька.
– Хочешь
с нами строить пляж? – вдруг спросил
Пепка, вглядываясь. Его чёрные глаза
горели. – Сейчас песка натаскаем. У
старосты посёлка нет времени, чтобы
привезти несколько «КамАЗов» с песком.
Я
удивился – ведь он повторил мои мысли.
Засыпать
вручную песком берег озера в этом посёлке
– нереально, какая-то несбыточная мечта.
– Думаешь,
невозможно? – вскинулся Пепка. –
Посмотри, мы начали.
– Пепа
говорит, что в день по нескольку вёдер
песка, и можно построить пляж, – оживлённо
произнёс Вася. – Озеро – наше.
– Да,
озеро – достопримечательность посёлка,
– повторила Ира находчиво. Девочка была
самой старшей из пятерых маленьких
«строителей».
Пепка
воззрился на неё с гордостью – она будто
повторила слова, когда-то сказанные им
самим.
– Идите
сюда, – позвал Пепа. – Пляж построим,
будет людей много, как в Америке… видели,
какие там пляжи и кто купается? Звёзды!
– Ух
ты, давай Пепа!
Ребята
были готовы бросить забаву и начать
добывать песок. Столько чувствовалось
в них решимости. В этой весёлой компании
я, хмурый и не верящий в чудо, ощущал
себя неловко. Я как будто был лишним в
их светлом союзе.
– Сейчас
только поиграем, – согласился «вожак
стаи». – Стройка – не волк, в лес не
убежит!
Для
детей этот странный человек был
удивительным. Звездой. Он бегал и
веселился с ними, как ребёнок. Спрячется
в камышах и ждёт, пока кто-нибудь найдёт.
Тогда он выскакивал и ловил ребят, а они
разбегались с криками радости и восторга.
Долговязый чудик весь день развлекал
ребят. Они носили ему колбасу, чай в
пластмассовой бутылке. Мой отец отдал
ему кусок хлеба с маслом и несколько
котлет, которые мама приготовила нам в
дорогу. Кто он был такой, долговязый
чудик? Никаких татуировок, говоривших
о былом занятии, только вера в мечту.
Мы
приезжали с папой сюда чуть ли не каждый
день. И всегда на озере был Пепка: друзей
у него становилось всё больше – он
притягивал к себе в основном детвору.
Каждый раз Пепка приволакивал тяжёлую
сумку песка – ведра у него не находилось.
Детей он снабжал «совками», сделанными
из пластмассовых бутылок, которые
собирал на «пляже» после шумных компаний.
Этими «инструментами» ребята носили
песок издалека. День ото дня кучка песка
увеличивалась.
– Помоги,
помоги… Витёк! – закричал Пепка, едва
завидев меня.
Превозмогая
неловкость, я пошёл на помощь… Сгорбившись,
опустив голову, Пепка тянул большой
капроновый мешок с песком. Мешок был
рваный, и на траве оставался длинный
песочный шлейф.
– Потяни,
друг, потяни, – призывал он меня. –
Только трудом сделаешь чудо. И себе, и
другим!
– Откуда
взялся такой? – вдруг спросил я. – Где
живёшь?
– Живу
под небом, беру, что предложат, – признался
он так просто, словно это и являлось
настоящей жизнью. – Это моё последнее
лето. Трудись, трудись, Витёк.
– Мы
с отцом привезли помидоры и колбасу…
– только и ответил я.
– Здорово!
– обрадовался он, подняв голову, расправив
плечи.
Мешок
мы дотащили вместе, рассыпали содержимое
рядом с растущим песочным островом.
– Несколько
мешков в день – и появится большая куча,
как будто «КамАЗ» привёз… – засмеялся
Пепка весело, точно ребёнок. – Ты верь,
верь, Витёк!
Отирая
пот со лба тыльной стороной ладони, Пепа
улыбался.
– Верю,
верю, – мне было грустно смотреть на
него. Погода испортится со дня на день,
от сибирского лета останется одно
название.
Я
взял у отца обещанный гостинец и вернулся
к берегу.
Пепа,
сидя на мокрой земле, рыдал.
– Ты
знаешь, у меня дочь умерла и жена тоже…
– проговорил он сквозь слёзы, жуя слова.
Я
не знал, что ответить. Отошёл и лежал
возле отца в смятении.
Следующим
летом, когда мы вернулись на озеро в
«Армейский», Пепки уже не было. Носились
по земляному берегу всё те же дети. Какие
большие они стали – на целую голову
выросли. Как стремительно они нынче
росли! Вася объяснил мне:
– Пепка
пропал, исчез, больше не появляется.
Песок
никто не носил – от кучки ничего не
осталось.
– Нет
смысла делать в посёлке пляж по разным
причинам! – изрекла Ира, кивнув. –
Примечательного здесь нет. Это не город.
Девочка
сказала совсем как взрослая. Я испытывал
неопределённое чувство. С одной стороны
порадовался, что дети в посёлке растут
быстро, а с другой – был опечален: Пепка
пропал, а вместе с ним улетучилась
какая-то светлая и большая мечта.
– Он
утонул, – бросил кто-то. – Ходил, шатаясь…
мама сказала, что таких земля не долго
носит.
Спрашивать
у остальных не решился. Я сидел и думал.
Кто они – люди другого склада ума и
психики? Среди них крайне редко встречаются
озлобленные и мрачные типы. Чаще всего
– они светлые, радостные, оптимистичные.
Рядом с ними хочется быть добрым и
честным, им грешно сказать грубое слово,
как обидеть младенца. Может, это все мы
– ненормальные, а они – посланцы с
планеты Всеобщей Радости? Стоит подумать…
Вернуться назад
|