Продолжение. Начало в №№ 6, 7-8,10-12 за 2006 г.

В прошлый раз мы рассказали о путешествии святого апостола Андрея Первозванного по берегам Понта и остановились на его прибытии в город Херсонес. Далее, как повествует церковное предание, его путь лежал в город Византий, расположенный на мысе у берегов Мраморного моря.

В «Похвале апостолу Андрею» Никиты Пафлагона (IX век) говорится: «Обняв благовестием все страны севера и всю прибрежную часть Понта в силе слова, мудрости, в силе знамений и чудес, везде поставив для верующих жертвенники, священников, иерархов, он приблизился к славной Византии». Грузинское «Житие апостола Андрея» свидетельствует: «Оставив Херсонес, апостол другой раз посетил Босфор, утверждая жителей в вере, а отсюда Черным морем отправился в город Синоп. Здесь он приветствовал просвещенных верою, дал им епископом одного из учеников своих по имени Филолог, посетил приморские города и селения и основанные им церкви и достиг Византии». Оба эти указания имеют свой источник в «Каталоге» Дорофея Тирского, который, в свою очередь, опирается на местное византийское предание об апостоле Андрее как основателе Византийской кафедры, поставившем первым епископом своего ученика, апостола от 70-ти, Стахия.

Здесь мы позволим себе небольшое отступление.

У некоторых церковных историков подлинность этого предания вызывает сомнения. Например, профессор В.В. Болотов указывает на то, что святитель Иоанн Златоуст в своем «Похвальном слове апостолу Андрею» умалчивает о факте основания им Византийской кафедры. Отсюда ученым делается вывод: «Константинопольская церковь не могла похвалиться ни древностью происхождения, ни апостольским основанием» («Лекции по истории Древней Церкви», том 3-й).

Но если внимательно прочитать «Похвальное слово» святителя Иоанна, становится понятным, что автор и не стремился рассказать об апостоле как об основателе какой-либо Церкви. Это не пространное житие святого, а, скорее, проповедь на евангельское чтение. Святитель здесь раскрывает суть апостольского служения Андрея Первозванного, то преображение, которое произошло в его душе: сначала апостол ловил рыбу в море, а потом стал ловцом душ человеческих; сначала имел невод для рыб, который был подвержен тлению, ныне он имеет духовный невод для душ человеческих, никогда не поддающийся тлению. Вместо лодки рыбака теперь алтарь, вместо бурного моря – человеческая жизнь, вместо невода для ловли рыб – святое Евангелие…

Таким образом, в «Похвальном слове» не идет речь о каких-то документальных фактах биографии святого. Поэтому молчание святителя Иоанна Златоуста об основании апостолом Андреем Константинопольской Церкви не является достаточно серьезным аргументом для критиков предания о проповеди его в древнем Византии.

Между тем ряд ученых высказывает предположение о том, что само это предание могло возникнуть либо в 357 году, когда из Патр Ахейских в Константинополь были перенесены святые мощи апостола, либо в IV-V веках. В то время Константинопольская кафедра получила статус столичной. И, по мнению профессора А.В. Карташева, чтобы оградить себя от римских притязаний на главенство в Церкви, а также для обеспечения своего господства над Церквами Востока, ей было необходимо убедить весь мир, что Константинопольская Церковь «не меньше, если не больше, римской, что основана она старшим братом апостола Петра, первым по времени учеником Христовым». Для этого, как считает ученый, нужно было внушить тем округам, которые находились в юрисдикции Константинополя, что они также были просвещены апостолом Андреем («Очерки по истории Русской Церкви», том 1-й).

Попытаемся оспорить это предположение уважаемого историка. Что представлял собой сам Византий в эпоху до Рождества Христова, в апостольское время и в период Вселенских Соборов? Это был небольшой провинциальный городок, но его географическое положение, позволявшее господствовать над двумя морями и дававшее военное преимущество на Босфоре, хорошо поняли и оценили греки еще в период Великой греческой колонизации. Кроме того, Византий имел исключительное значение как посредник при торговых и культурных отношениях Востока и Запада. Местное население вело торговлю с малоазийскими городами, что обогащало город и привлекало в него множество людей. Некоторые римские императоры покровительствовали Византию, украшали его языческими храмами, тем не менее, до IV века бурного развития он не имел.

В 330 году император Константин Великий перенес сюда свою столицу, и по его имени город был назван Константинополем. Новая столица создавалась как «второй Рим», как христианский центр империи. Соответственно, и местная епископская кафедра приобрела особый статус: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после Римского епископа, потому что град оный есть новый Рим», – сказано в Актах Второго Вселенского Собора (3 правило). Здесь фактически утверждается «первенство чести», Константинополь становился своеобразным центром всей Восточной Церкви. В дальнейшем это положение Константинопольского епископа подтвердил в своем 28 правиле Четвертый Вселенский Собор: «сто пятьдесят боголюбезных епископов святейшему престолу нового Рима предоставили равные преимущества, праведно рассудив, чтобы город, получивший честь быть городом царя и синклита и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, также и в церковных делах был возвеличен подобно тому, и чтобы был вторым после него». «Да имеет престол Константинопольский равные преимущества с престолом древнего Рима, и как сей, да возвеличивается в делах церковных, будучи вторым по нем; после же оного да числится престол великого града Александрии, потом престол Антиохийский, а за сим – престол града Иерусалима», – читаем мы в Актах Трулльского Собора (36 правило). Таким образом, в диптихе Церквей Византийской империи Константинопольская Церковь стала занимать второе место после Римской.

Из приведенных выше Соборных правил видно, что Константинопольская церковь не претендовала на вселенское главенство. Имея большую честь, она в то же время не обладает особой властью: «епископ столицы не был изъят даже от иерархической зависимости от своего митрополита, епископа ираклийского», – отмечает профессор В.В. Болотов. Второе место после Рима, по 28-му правилу Халкидонского Собора, Константинополю было дано вследствие изменения его статуса как «города царя и синклита».

Этим же 28-м правилом Четвертого Собора за Константинопольским епископом были закреплены определенные области, на которые он распространял свою церковную власть: «Поэтому только митрополиты областей Понтийской, Асийской и Фракийской, а также иноплеменников вышеназванных областей, да поставляются вышеуказанным святейшим престолом святой Константинопольской Церкви». Так начинает образовываться новый, Константинопольский, патриархат.

Риму также принадлежали определенные территории. Его притязания на церковное главенство, как известно, основывалось на учении о примате папы, который имеет полномочия от самого Первоверховного апостола Петра, в свою очередь, получившего их от Спасителя. В Евангелии от Матфея Иисус Христос говорит: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). Эти слова истолковывались Римской Церковью как наделение Петра первенством апостольского достоинства; ничто никому из апостолов не сообщается, как только при общении с апостолом Петром. Тем папство и отличается от патриархата: последний основан на тяготении периферий к своему центру, папство же – на особых, Петровых, полномочиях. «Патриархат говорит о себе только, что он есть; папство полагает, что оно должно быть. Патриарх есть факт, папство – уже догмат» (В.В. Болотов).

До IV века Римский епископ имел власть над своими каноническими территориями и не пытался претендовать на те, что принадлежали другим Церквам. Что же касается Восточных Церквей, то отношение к ним со стороны Рима было, скорее, покровительственное, чем властное, требующее беспрекословного подчинения. Римская Церковь имела авторитет «предстоящей в любви», была «естественным сборным пунктом для всех христиан – хранителей предания». После разрушения Иерусалима Рим стал средоточием тогдашнего христианского мира, поскольку был главным городом империи.

Но вот в IV веке резиденция императора переехала в Константинополь. Рим постепенно перестает быть центром межцерковного общения, его место занимает новая столица. И, чтобы утвердить свое преимущество перед предстоятелями Восточных Церквей, Римские епископы уже в период арианской смуты ставят себя в положение арбитров при рассмотрении восточных церковных дел. Папа Юлий I в одном из своих Посланий пишет: «Разве вы не знаете, что обычай таков, чтобы нам писали сперва, и чтобы здесь совершалось правосудие.… То, что я пишу вам и что говорю, мы приняли от блаженного апостола Петра». Разрушение в 476 году Рима варварами поставило Римского епископа в положение единственного духовного и светского лидера западных стран. Это еще более усилило стремление папства утвердить свои права на главенство во Вселенской Церкви.

В такой ситуации высказанное профессором А.В. Карташевым предположение о якобы сопротивлении Византии римским притязаниям всего лишь красивой легендой о проповеди здесь апостола Андрея выглядит довольно странным. Впрочем, несостоятельность этого аргумента для критики лишь подчеркивает подлинность византийского церковного предания об основании здесь святым Андреем Первозванным кафедры и поставлении первым епископом своего ученика Стахия. Кроме того, об этом ясно говорится и в Римском мартирологе (Жития и страдания святых мучеников) под 31 октября.

Но самым лучшим образом подтверждает его истинность литургическое предание, возвещаемое в Православной Церкви:

«Великий тя Андрей Византии постави епископа, иже тамо верно плавающия, Стахие священнейшее, и управляющего к пристанищем тихим Божественною благодатию» (Служба святым апостолам Стахию, Амплию, Аппелию, Аристовулу, Наркиссу и Урвану. Канон на утрени, 5 песнь, 2 тропарь).

Алексей ЗУБОВ,

послушник Вознесенского кафедрального собора

Продолжение следует