Вь журнале "Исторический Вестник" за март 1901 года, 1026-1028 стр. помещен следующий рассказ-исповедь б. студента С.-Петербургской Духовной Академии А. А. Зеленецкого:

"В детстве я был очень религиозен, но когда мне минуло 16 лет, общее увлечение молодежи Дарвином, Спенсером и теорией эволюции увлекло и меня — и я сделался скептиком. Вопросы об истине бытия Божия, о бессмертии души, о необходимости нравственной жизни, о народничестве сильно беспокоили меня.

И вотъ я решил отправиться за разрешением своих сомнений к Ф. М. Достоевскому. Последний охотно принял меня.

Тутъ, — я подробно изложил ему свою исповедь и то, в чем была моя вера.

Достоевский молчал, грустно и укоризненно качая головой.

Из какого вы учебного заведения?

Я сказал.

Боже мой! Даже и туда закралось неверие?

И он снова грустно покачал головой.

Если бы люди все отказались от веры в Бога, сделались атеистами и поняли бы, что они остались совсем одни, как желали того, то разом почувствовали бы великое сиротство свое. Как беспомощны и жалки показались бы они себе. Без Бога, без Христа, без веры во Единаго, Безгрешного и всеискупляющую кровь Его! Боже что бы это было за время! Он помолчал.

Но этого никогда не будет, никогда, никогда! Он устремил загадочный взгляд куда-то в пространство.

Знаете, что? Я бы и вас, и всех молодых людей с вашими взглядами сослал в каторгу. Что вы улыбаетесь? Право, сослал бы. От народа вы там научились бы веровать в Бога и чтить святую правду Его. Прежде всего уверуйте в Бога всеми фибрами вашего существа, в Христа - Искупителя, в Христа - Любовь. А затем, если вы почувствовали, что вам тяжело есть, пить и ничего не делать, и если, действительно, вам стало жаль бедных, которых так много, то отдайте им свое имение и идите работать на пользу общую и получите "сокровище на небеси, там, где не копят и не собирают". Но не раздача имения обязательна, не надевание зипуна, ..все это лишь буква и формальность; обязательна и важна лишь решимость ваша делать все ради деятельной любви, все, что вы сами искренно признаете для себя возможным. Все эти старания "опроститься" . . лишь одно переряживание, вас унижающее. Вы слишком "сложны", чтобы опроститься. Лучше мужика вознесите до вашей "осложненности".

Будьте только искренни и простодушны; это лучше всякого опрощения. Не говорите также: "не дают ничего делать", "связывают руки" и проч. Кто хочет приносить пользу, тот и с буквально связанными руками может сделать бездну добра. У нас одно изучение России сколько времени займет, потому что ведь редко какой человек у нас знает Россю. У нас, в России, надо насаждать истинные понятия о свободе, равенстве и братстве. Ныне полагают свободу в разнузданности страстей, тогда как истинная свобода состоит в одолении себя и воли своей, так чтобы под конец достигнуть такого нравственного совершенства, чтобы всегда быть настоящим хозяином самому себе. Ныне полагают свободу в денежном обеспечении, а в сущности, это не свобода, а рабство деньгам. Самая высшая свобода, напротив, не копить и не обеспечивать себя деньгами, а разделить всем, что имеешь, и пойти всем служить. Если это сделают все люди, то уж, конечно, они станут братьями. А где братство, там будет и равенство. Но прежде всего нужно уверовать в Бога, в русскаго Христа, который, "удрученный ношей крестной, нашу Русь исходил, благословляя", нужно полюбить народ и святую правду Его. Я хотел написать книгу об Иисусе Христе, где намеревался показать, что Он есть чудо истории, и появление такого идеала, как Он, в человечестве, в этом грязном и гнусном человечестве, есть большое чудо. Я хотел доказать еще, что этим нравственным обликом Христа, как дерево соками, жило и сотни веков еще будетъ жить человечество... Нет, молодой человек, вспомните, что вам в детстве говорили отец и мать: "есть Бог и есть святая правда Его!"

Онъ кончил эту тираду со слезами на глазах. Не помню, как я простился с ним, как дошел до дома, и не помню, как окончил этот день.

Но помню, что с того дня во мне произошел громадный нравственный переворот. Из неверующего я стал горячо убежденным христианином, а народничество мое, вместо того, чтобы принять форму модного того радикализма и "хождения в народ", приняло ту форму, какую оно имело у Достоевскаго. ...С захватывающим интересом и жадным вниманием вчитывался я в последний роман Достоевского: "Братья Карамазовы", и с радостью находил в нем развитие и подтверждение тех взглядов, которые он высказывал мне"...

"ПРАВОСЛАВНАЯ РУСЬ", 18-31 января 1948 года