Опасная рутина

Едва ли не большая часть законодательного процесса – принятие законов, вносящих изменения в другие законы, – в общем, рутина. Однако один из законопроектов подобного рода с довольно скучным для обывателя названием «О внесении изменений и дополнений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях защиты интересов несовершеннолетнего или лица, признанного в установленном порядке недееспособным» вызвал чрезвычайно оживленную дискуссию сначала в социальных сетях, а затем и в СМИ.

Главное, как оказалось, в деталях: статьи, которыми предполагается дополнить соответствующие законы, касаются медицинского вмешательства и проведения абортов несовершеннолетним и вообще признанным судом недееспособными людям.

Схлестнулись два мнения: согласно официальному, в проекте просто уточняются процессуальные нормы уже имеющихся правовых актов, а вот те, кто выступил против, уверены, что принятие законопроекта санкционирует аборты на любых сроках у детей и людей с психическими заболеваниями как вопреки воле этих людей, так и без учета мнения родных или законных представителей. Не похоже ли это на опыт нацистской Германии, спрашивают они.

Так где же правда? С этим вопросом мы обратились в Патриаршую комиссию по вопросам семьи, защиты материнства и детства. Как сообщили порталу «Приходы» в Аналитическом секторе комиссии, законопроект не вводит напрямую новых оснований для абортов, не создает напрямую новых оснований для медицинского вмешательства в отношении детей без согласия их родителей и вообще ничего не говорит на тему абортов для несовершеннолетних без согласия родителей – формально он лишь устанавливает процедурные нормы по осуществлению этих положений действующего закона. Однако делает он это плохо и замаскированно изменяет уже имеющиеся нормы.

Действующий федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» уже содержит (ст. 56 ч. 7) норму, по которой совершеннолетней недееспособной женщине, не способной по своему состоянию выразить свою волю, может быть сделан аборт по решению суда по заявлению ее законного представителя (причем когда закон готовили, эта норма была шире, однако удалось добиться ее сужения только до группы «недееспособных, не способных выразить свою волю»). Часть пятая 20-й статьи этого же закона устанавливает, что если родители отказываются от медицинского вмешательства, необходимого для спасения жизни ребенка, медицинская организация может обратиться за разрешением на такое вмешательство в суд.

Однако в предложенном законопроекте в отношении абортов для несовершеннолетних недееспособных факт неспособности их выразить свою волю фактически принимается как данность, не предусматривается исследование и установление этого факта судом.

При этом, отмечается в аналитическом заключении, подготовленном в Патриаршей комиссии,  не устранен риск злоупотреблений, когда одна и та же медицинская организация дает заключение о «неспособности выразить волю» и действует в качестве законного представителя (что бывает нередко, поскольку для взрослых недееспособных, помещенных под надзор в медорганизации, они и являются законными представителями по закону).

Без учета наличия или отсутствия медицинских показаний (а ими являются не любые психические заболевания) законопроект устанавливает, что недееспособным по решению суда аборты могут делаться на любом сроке. Таким образом, фактически изменяется действующая норма, которая позволяет делать аборты до двенадцатой недели по желанию, до двадцать второй – по социальным и на любом сроке – по медицинским показаниям.

В вопросах медицинского вмешательства в отношении детей законопроект полностью игнорирует и никак не защищает права родителей (а ведь в числе их – право защищать интересы ребенка). Родители не включены в число участников рассмотрения дела – в проекте закона говорится только об их праве «присутствовать при рассмотрении дела». Более того, даже не предусмотрена необходимость их уведомления о рассмотрении дела судом!

Не предусмотрено также исследование судом и такого, вроде бы, очевидного вопроса: а действительно ли есть необходимость медицинского вмешательства для спасения жизни? Таким образом, родители лишаются возможности представить в суд альтернативные заключения других специалистов. По свидетельству экспертов, это крайне серьезная проблема законопроекта, особенно с учетом того, что по нему отсутствие родителей в суде – не основание откладывать рассмотрение дела.

Кроме того, законопроект скрыто меняет норму процессуального права, давая право медицинской организации без согласия суда осуществить экстренное вмешательство, что не соответствует нормам законодательства. Просто указывается, что суд потом лишь «подтверждает законность вмешательства». А если суд такую законность не подтвердит, каковы будут правовые последствия этого? Закон ничего не говорит о возможности такой коллизии.

По мнению экспертов Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, целесообразно было бы отклонить данный законопроект и разработать иной законопроект для заполнения существующего пробела в гражданских процессуальных нормах.  При невозможности же этого необходимо внести в законопроект существенные изменения, которые могли бы не только привести проект закона в соответствие с действующими нормами материального права, но и обеспечить защиту прав и законных интересов как несовершеннолетних или недееспособных пациентов, так и их законных представителей, а также прав совершеннолетних недееспособных беременных женщин.

Пока законопроект не прошел даже первого слушания, так что время исправить ошибки есть.

Приходы.ru