Сироты что котята. Почему не работают ролевые игры

На днях прочёл текст об одном фонде, который приезжает в детские дома и проводит с детьми игры. Ролевые. Дети сидят на своих сиротских стульях и перед ними трудятся аниматоры. Вводные для игры, смешные конкурсы, подарки. Понятно, что такие программы сейчас — это модно и очень финансовоёмко. Однако если вникнуть в суть этих самых ролевых игр, начинаешь понимать, что они всё дальше отдаляют детей от реальности. Сидя в игровой комнате детского дома, о настоящей жизни не узнаешь.

Для примера одна вводная: на подводной лодке кончился воздух, и нужно определить, что делать, а что — ни в коем случае. Однако организаторы игры не служили на атомной подводной лодке, поэтому не понимают, что воспроизвести такую ситуацию просто невозможно. А иногда делать это и вовсе неэтично. Но игра стоит свеч, так в деле детки-сиротки. Проехать с программой по детдомам, запостить яркие фоточки в социальные сети — хорошо для сбора средств. Отлично, чтобы налайкать свою заботу.

Дети-сирот растут в придуманном им государством мире. Это реально сложно сопоставить с тем, как живут дети домашние. Мало того, что согласно СанПиНам детям в детских домах запрещено трудиться, они становятся объектом постоянной игры. Выдуманный мир превращает детей-сирот в существа, постоянно принимающие заигрывания и щедрые дары. Дети растут в этой обстановке. Но они не котята, которым завтра надо будет мурлыкать на коленках нового хозяина и за это получать еду и ласку. Сиротам после выхода из детдома самим придётся ловить и рыбу, и мышку, и даже кошку другого пола. Можно ли научиться этому, постоянно находясь в позиции берущих? Практика показывает, что нет.

Благотворительность в сфере помощи сиротам нужна не для того чтобы увеличить количество патоки в детском доме, а наоборот — максимально снизить его. Приблизить жизнь ребенка к «земле», труду и созиданию — и точно не в стенах детского дома.

Не нужен волонтёрский чёс, когда объезжают сотню детдомов со своими игрушками. Гораздо лучше взяться за поддержку нескольких детей, но зато вести их долго. Так работают, например, центр «Вверх» и проект «Старшие братья старшие сёстры». Они не спешат обласкать всех, а стараются помочь детям, с которыми они пойдут и дальше. Те же «Старшие братья страшие сёстры» ведут всего двадцать детей, но уже более десяти лет. Потому что результат может быть только в конкретном месте с конкретным ребёнком с замером малых и больших успехов.

Почему эти примеры — исключения, а не правило?

Все очень просто: у системы детдомов нет социального заказа на качество выпускника детского дома. Есть два типа директоров детских домов. Большинству важно количество — высокая занятость детей-сирот. Меньшинству важно качество — результат работы с детьми.

Директор, думающий о качестве, вполне может отказать добровольцам в посещении. По крайней мере, не допустит у себя волонтёрский чёс. Такие учреждения уже появляются, и это даёт невероятный результат. Например, в одном вологодском детском доме 85% выпускников поступают в высшие учебные заведения. Но, повторюсь, таких примеров пока явное меньшинство.

Директор, который заботится о занятости детей, запустит хоть йогов, хоть танцоров, хоть добровольцев. И потом скажет, что у сирот перегруз. Вот только этот перегруз не идёт на пользу детям. Ответственности перед детьми нет ни у такого директора, ни у тех, кто приходит в детдом мелькнуть разок в жизни детей — пусть и с добрыми намерениями. Дорога открыта.

Почему на волонтёрский чёс дают гранты?

Как правило, спонсор мало чего понимает в подготовке детей-сирот к будущей самостоятельной жизни. Ему достаточно количественной статистики, и он уже готов дать денег на «лечение» проблемы. Он не понимает, что эффективный проект должен быть не только интегрирован в систему детского дома, он просто обязан быть замерим с точки зрения результата.

Сейчас выходит так: что в детском доме не сделай, якобы идёт на пользу. Но это не так, качественные изменения в сознании ребёнка требуют максимум затрат, причем не силами добровольцев приезжающих раз в месяц, а специалистов, нацеленных на эти самые изменения. Замеримые и контролируемые.

Между тем, эффективность такого процесса можно будет полноценно оценить только через десять-пятнадцать лет, когда приезжавшие добровольцы давкно уже забудут имена тех, чьи улыбки размещали в социальных сетях.

А вот работа специалиста, пусть имя его ребёнок и не вспомнит, будет в жить сироте вторым сердцем — полученными навыками и умениями. Это и есть умное вложение в будущее ребенка. Без намерения сделать такое вложение нет никакого смысла приходить в закрытую систему детдомов.

Пока умная помощь сиротам не в чести. Остановить волонтёрский чёс тоже не удаётся, потому что всегда найдутся те, кто хочет по-быстрому улучшить карму. Но если будет консолидированное мнение, в детский дом нельзя ехать ради фоток с сиротками, то таких наскоков будет гораздо меньше.

Идти против ветра всегда сложно, но если понимать что это принесёт пользу и улучшит качество жизни и подготовки детей-сирот, то можно и потерпеть. Главное идти. Пошли?

Александр Гезалов, Филантроп.ru