БАРАНОВА Е.В. Традиционная культура России и других стран мира

БАРАНОВА Е.В.

Институт археологии и этнографии СО РАН, Новосибирск, Россия

Аннотация. В статье рассматривается культурные различия между современным и традиционным миром. Описывается одежда и образ жизни носителей традиционной культуры словаков, которые жили в Венгрии в начале XXI века.

Ключевые слова: женская одежда, традиционная культура Венгрии, православная культура России.

В наше время современная западная культура проникает во все области нашего общества. Ярко отличаясь от традиционных культур почти всех стран мира, современное общество является чаще всего городским обществом, где природа и повседневная жизнь разделены. Природа теперь – это некое исключение из привычной жизни: ее можно встретить в городском парке на обеденном перерыве или в коротком летнем отпуске, а естественные циклы жизни, связанные с выращиванием еды, редко видны там, где можно в любое время года купить фрукты и овощи в супермаркете.

Одежда в современном обществе также отличается от традиционного мира. Несмотря на то, что мужская одежда не так сильно изменилась с течением времени, женская одежда и прически обоих полов изменились в сторону какого-то «среднего» пола, где мужчины приобретают вид, более похожий на женский, а женщины – на мужской. «Усредненный» вид отображает такой образ жизни, где мало различий между общественными и семейными ролями мужчин и женщин. Оба работают на полную ставку, женщина после рождения ребенка ненадолго берет декрет, а потом возвращается к своей работе вне семьи. В таком случае обязанности по дому делятся поровну, и поэтому роль женщины как центра дома и семьи заменяется образом двух одинаковых равных родителей. Эта расплывчатость в различиях между полами нашла свое яркое выражение в кризисе гендерной самоидентичности на Западе.

В отличие от современного мира, традиционный образ жизни почти всех уголков мира был близок к природным циклам добывания еды и придерживался четкого различия между естественными ролями и внешним видом и мужчин, и женщин. После Крещения Руси культурные традиции славян развивались и обогащались в течение тысячи лет через искреннее осознание и усвоение православной веры.

Сельскохозяйственная работа как основное занятие русских сочеталась с церковной жизнью, формируя специфически русскую православную христианскую культуру. Время от сева до сбора урожая уходило на выращивание пищи, а по мере созревания плодов делались заготовки на зиму. Зимой мужчины занимались охотой или ремеслом, а у женщин появлялось время прясть, ткать, шить и украшать одежду. Множество народных песен и пословиц указывают на важность природных циклов и работ для получения пищи от земли: «Жали мы, жали, жали, пожинали: жней молодые, серпы золотые…», «Зарю проспать – хлеба не достать». А сколько было песен и пословиц про русскую печь, которая помогала приготовить выращенную пищу: «Печка греет и варит, печет и жарит». Пословицы напоминали женщинам о необходимости прилежного труда в зимние месяцы: «Не напрядешь зимою, нечего будет ткать летом».

Близость людей к земле помогала им ощущать постоянное присутствие Бога в своей жизни. Люди видели связь между погодными явлениями, совершаемыми Божественной десницей, и достаточным запасом еды на весь год, а, следовательно, и физическим выживанием всей семьи. Церковь, со своей стороны, помогала людям в их насущных потребностях, освящая начатки урожая, пчел и мед, засеянные поля и стада скота, сети для рыб и русскую печь, молясь о даровании благоприятной погоды и избавлении от болезней и вредителей, тем самым оказывая благодатную помощь в производстве и приготовлении пищи. На каждой литургии до сих пор верующие многократно молятся о «благорастворении воздухов и изобилии плодов земных». Люди знали, что не только их благосостояние, но и все выживание во многом зависело от высшей силы, и с помощью Церкви обращались к Богу как источнику всех благ.

Традиции, связанные с церковным годичным кругом, соответствовали сезонным циклам. Великий пост наступает как раз тогда, когда запасы еды, особенно мясной, становятся более скудными, а новые плоды еще не появились. Праздник Святой Троицы через пятьдесят дней после Пасхи – зеленый праздник: храм украшается молодыми березками, на пол постилается слой душистой травы. В августе сначала освящается мед, а затем и спелые плоды нового урожая. Осенью нет длинных постов – это завершение земледельческого сезона и время земных забот по заготовке урожая к зиме.

Традиционная одежда, которая формировалась на Руси, также отображала глубокую веру православных людей. По выражению художника и специалиста по традиционной культуре Н.А. Тарасевич: «Одежда – признак душевного строя народа». Как можно кратко охарактеризовать традиционную женскую одежду? Женская одежда всегда отличалась от мужской; ее главными чертами было целомудрие и в то же время красота. Женщина должна была покрывать свои руки и ноги, чтобы не привлекать нескромные взгляды мужчин, а замужняя женщина еще и скрывала свои волосы, которые мог видеть только ее супруг.

В традиционном обществе много времени и сил уделялось красоте одежды, которая имела разные степени нарядности, отображающей циклы, являющиеся частью нашей жизни. По словам пророка Соломона, испросившего у Господа дар мудрости: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное… время плакать, и время смеяться…» (Еккл. 3:1-4). Одежда бывала темной в случае траура и во время Великого поста, не яркой, но красивой для выхода на улицу, в гости или на рынок, и такую же, но поношенную одежду, надевали для работ в поле или в огороде. Самую красивую одежду украшали вышивкой и берегли для праздников и воскресных дней.

Конечно, русский женский костюм XIX в. отличался от костюмов других народов Европы того времени набором цветов, формой и кроем юбок, видами застежек, украшений и вышивок. Но идея, сформированная всеми Европейскими странами и стоявшая за традиционной одеждой, была схожей. Как раз страны Европы в XIX в. были преимущественно христианскими, и в период становления своих культур принадлежали единой апостольской Церкви. В дополнение к древним культурным кодам, традиционный костюм, который сформировался у каждого народа за многие века, отображал и христианские ценности, как и русский костюм: женская одежда всегда отличалась от мужской, и ее главными чертами были целомудрие, и в то же время красота.

Однако если сравнить традиционную одежду всех столь разных европейских культур с современной одеждой, можно отметить кардинальное отличие, образующее как будто глубокий ров между ними. Что вызвало такое изменение во всем мире вместе с движением к «усредненной» одежде? Это было не только удобство в плане приобретения одежды массового изготовления, но и протест против традиций. Современный человек захотел иметь свободу: «Если таковы традиции, то я сделаю наоборот». Мужчины традиционно носят брюки и короткую стрижку, а теперь женщины провозгласили, что хотят одеваться и стричься, как мужчины. А мужчины добавили, что хотят носить сережки и длинные волосы, как женщины (исключение составляли мужчины, посвятившие себя служению Богу, которые по традиции не стригли волосы). Если в традиционной культуре люди носят более парадную одежду в общественные места (на работу или учебу), то дух протеста подсказывает: «А я буду носить на работу джинсы с толстовкой». И он еще добавляет: «Мне неохота одеваться в храм по-праздничному, а если родители заставляют, то буду ходить с незаправленной рубашкой и в старых кроссовках» . Другой говорит: «А зачем после смерти родных носить черную траурную одежду много дней? Это выглядит так мрачно и скучно…» Дух протеста подводит итог: «И вообще – почему кто-то должен мне говорить, как одеваться? Одеваюсь, как хочу!»

Печальный результат XX века – почти повсеместная утрата народных и христианских культурных традиций. Очень часто люди в деревнях, частично сохранившие традиционный уклад жизни, не ценят тот образ жизни, который они унаследовали от своих предков, даже иногда стыдятся сельской жизни. Перед нами стоит задача не только ценить традиционную православную культуру, но и возродить ее, если это возможно.

Как можно подражать древнему благочестию в нашей жизни в современном мире, если оборвана нить традиции? Один из путей – это набрать знание об этнографии и народных традициях России, которое в наши дни получило второе дыхание. Еще можно попытаться найти в укромных уголках мира те деревни, где еще остались живые христианские традиции. Автор этой статьи как раз имел возможность жить полтора года в словацкой деревне в Венгрии, где еще были живы жители того самого традиционного мира.

* * *

В небольшом венгерском селе под Будапештом в начале ХХI в. сохранилось то, что редко можно встретить в наше время – носители традиций старого мира еще были в живых. Они берегли вековые культурные традиции, которые передавались из поколения в поколение. Они жили среди современного мира, но не стали частью его.

До того, как мы с семьей оказались в этом селе, мы прожили несколько месяцев в одной из самых современных стран мира – Бельгии, где люди носили модную одежду, часто посещали кафе, и ели изысканный шоколад. При этом на нашей достаточно длинной улице росло всего лишь два дерева, а супермаркеты были заставлены коробками с неохлаждаемым ультрапастеризованным молоком. Никто из наших знакомых даже не имел духовки: люди просто покупали полуфабрикаты или готовую еду.

А в Чёмёре – селе, отделенном от Будапешта лишь полем (рис. 1 на вкладке), [1] мы давили виноград в ручном прессе и сливали бордовый сладкий сок в бочки для выдерживания вина. Наша маленькая дочь и соседская девочка возили руками по мягким и приятно скользким давленым виноградинам. Виноградный пресс для выжимания сока был сделан пятьдесят лет назад, а огромный туннель в холме под лозами домашнего виноградника – винный погреб наших соседей – был вырыт еще в начале XX в.

Хозяйка погреба, Жужка Нени («Нени» – обращение, соответствующее русскому «тетя»), происходила из словаков, переселившихся в эту часть Габсбургской монархии около Будапешта после изгнания турков. Она, как и многие другие бабушки в селе, всегда носила традиционную одежду: синюю широкую юбку со сборкой длиной до колен, белую рубашку с коротким рукавом, украшенную цветочной вышивкой, или синюю клетчатую рубашку с длинным рукавом. На юбку надевали широкий передник с завязками, сдвинутыми к центру, края которого образовали прямые углы у бедер. В холодную погоду бабушки сверху надевали синюю или фиолетовую кофту или шерстяной вязаный жилет, а поверх этого – меховую безрукавку. В Чёмёре температура редко опускалась ниже нуля, но даже когда на улице было около +5 градусов, надевали не пальто, а плотную чёрную вышитую шаль поверх меховой жилетки.

На голове старшие женщины этого села носили небольшую шапочку в виде повойника [2] из плотного белого картона, обшитого тканью с красивой светло-голубой или цветной вышивкой. Она надевалась вокруг шишки из двух туго свернутых косичек (рис. 2 на вкладке). В холодные дни и вне дома бабушки сверху надевали синий вышитый платок, и плотный верхний край повойника под платком придавал головному убору квадратную форму, как будто под платком они носили корону.

Бабушки деревни говорили между собой на своем родном диалекте словацкого языка. Они хорошо знали и венгерский, только периодически слышны были словацкие слова, такие как «свинья» или «хлебные крошки», так что никто уже не разбирался, какие слова венгерские, а какие словацкие. Когда после Второй мировой войны к власти пришли коммунисты, и частные крестьянские хозяйства были коллективизированы, многие жители Чёмёра стали работать в Будапеште, где они стали одеваться по-современному и говорить по-венгерски. Их дети тоже стали носить эту одежду в школу, и к тому времени, когда мы оказались в Чемёре в начале 1999 г., поколение детей Жужки Нени лишь понимало словацкий язык, но не говорило на нем, и предпочитало носить шорты, футболки и спортивные штаны. Это было намного проще. Женщины часто ходили с короткой стрижкой (рис. 3 на вкладке). А поколение внуков Жужки Нени уже совсем перестало понимать словацкий язык.

Однажды Жужка Нени пригласила нас посмотреть ее одежду, собранную за всю ее жизнь. Из старинного деревянного шкафа она вытаскивала стопку за стопкой сшитых вручную белоснежных рубашек с разноцветной вышивкой на коротких рукавах: «Эта стопка для воскресенья и праздников, эта стопка для выхода на рынок, эта стопка для работы в огороде…». Вся ее одежда была разделена на эти три категории, причем рабочая одежда состояла из износившейся «рыночной».

Жужка Нени рассказывала, что праздничные и воскресные юбки надевались поверх как минимум трех юбок: белой нижней юбки, а затем двух обычных .

После этого Жужка Нени показала нам свои стопки платков. Они были всевозможных цветов и материалов, всегда с вышивкой по углам или по краям. Казалось, что платки никогда не закончатся, и каждый платок был красивее предыдущего. Жужка Нени начала извиняться: «Как же у меня оказалось так много всего? А я помню времена до войны, когда мы были бедными, и у нас не было столько одежды…».

Жужка Нени повернулась к другому шкафу и стала вытаскивать груды черных юбок и черных вышитых платков: «Это для траура. Когда умирает муж, нужно носить черное два года, а когда умрет мать – один год». В одно время она носила черную одежду пять лет подряд, потому что смерти ее родителей и родителей мужа были одним за другим. После этого она перестала носить более яркую одежду своей молодости и носила только синие юбки, когда не было траура.

Мы часто видели, как Жужка Нени шла на кладбище, поднимая с ь по тропинке на холм за нашими домами в траурной одежде, которая была черным вариантом ее обычного наряда, за исключением белой рубашки, которая имела черную вышивку.

Однажды она собиралась на кладбище, потому что умер кто-то из стариков села. Ее родственница пришла уже одетая и ждала, пока Жужка Нени натянула сначала белую нижнюю юбку, потом две синие повседневные юбки. Сверку надела одну праздничную синюю юбку, а в конце две черные, траурные юбки. Она стала такой широкой, что, казалось, она еле сможет пройти через дверной проем (рис. 5 на вкладке). В другой раз умер ее родственник, и ей положено было носить траурную одежду на протяжении следующих сорока дней. На заборе ее красочная синяя одежда, висевшая там для просушки, сменилась черной (рис. 6 на вкладке).

Именно на таких бабушках, как Жужка Нени с их традиционной одеждой и взглядами держалось все село. Каждый день Жужка Нени приносила нам угощения со своего огромного огорода. На нашей длинной тупиковой улице (рис. 7 на вкладке), обсаженной вишневыми деревьями, было не принято звонить по телефону. Нужно было заходить лично с вопросами. У соседей даже считалось неуместным звонить в дверь – принято было просто войти, объявив о своем присутствии громким: «Добрый день!». Если, проходя мимо соседа, вы не могли остановиться поговорить, вам приходилось извиняться и объяснять, почему вы так торопитесь.

Все старые жители села были близки друг с другом. На несколько соседних дворов держали одну газонокосилку, и когда бабушки делали сладкую выпечку, они разносили ее всем соседям. По вечерам соседи сидели перед своими домами и разговаривали друг с другом, а дети всех возрастов вместе играли на улице. Когда была свадьба, она длилась три дня, и приглашались все соседи.

Однажды поздним сентябрьским вечером семья соседей собралась делать вино после долгого рабочего дня. Винный погреб был ярко освещен электрическим светом на фоне темного звездного неба. Свод винного погреба в виде огромной пещеры глубоко в холме виноградника изгибался как туннель метро. Неровности земляного пола сгладились после века хождения. В предыдущем году в погребе, уставленном огромными бочками, хранилось 1000 литров вина, но в нынешнем 1999 г. было слишком много дождей, и вина получилось значительно меньше. Никто из находящихся снаружи не мог бы догадаться, что простые двери амбара ведут в огромный винный погреб. Жужка Нени рассказывала, что ее и других девушек деревни прятали в винном погребе во время Второй мировой войны от солдат.

За три дня до этого вечера виноград был собран и сложен в огромный чан из деревянных реек, соединенных обручами из тонкого металла. У нашей четырехлетней дочери как раз хватало роста, чтобы заглянуть внутрь – за края широкого чана. Она брала большие грабли для перемешивания сусла и волочила их взад-вперед по густым бордовым гроздьям.

Поздней осенью все родственники и соседи снова собрались вместе на забой свиньи. Во дворе поставили длинные столы, щетину обожгли и соскоблили, а затем тушу разделали и подвесили на большой металлический каркас. Каждая часть использовалась в пищу, а лучшие куски мяса мужчины вырезали, чтобы заморозить на зиму. Тончи, сын Жужки Нени, прокрутил через мясорубку мелкие куски мяса, затем смешал их с солью и специями и попробовал этот фарш сырым (!). Подняв глаза, с удовлетворением заявил, что это то, что надо. Затем он специальной машинкой стал набивать свиные кишки фаршем для изготовления одного из трех традиционных видов колбасы.

Женщины перебрались на кухню, где занялись приготовлением еще двух видов колбасы и разных блюд из свинины, в том числе варкой свиной головы. Смалец (жир) топился часами в огромной кастрюле на кухне. Жужка Нени регулярно снимала шкварки и разрешала пробовать детям, но лишь немного, потому что они были очень жирными. К вечеру застолье было готово. В нем участвовали все помощники. Мясо, колбасы, сало и смалец были приготовлены в количестве, достаточном на всю зиму.

Жизнь в этой венгерской деревне не была легкой. Летом наша земляная дорога была наполовину размыта проливными дождями. Жужка Нени проводила три сезона в году на огороде. Летом она обливалась пóтом на жарком солнце, и ее пальцы чернели и трескались от земли. Она собирала урожай стручковой фасоли и горошка, посаженных рядами между лозами на домашнем винограднике, а также выращивала помидоры и огурцы в своих больших теплицах для продажи на рынках в Будапеште. Все дома села стояли близко к улице, и за каждым из них тянулся длинный участок земли, где использовался каждый метр для выращивания овощей, фруктовых деревьев и винограда, а также находились загоны для свиней и кур. Это нужно было, чтобы иметь достаточно еды и денег на жизнь. Летом и осенью женщины делали заготовки на зиму, наполняя сотню банок консервированными абрикосами и вишнями, всевозможным вареньем и томатным соусом. Семья не могла жить на одной зарплате: в домах уже было газовое отопление и вода, но счета были почти неподъемными. Во дворах еще стояли заколоченные колодцы с ржавыми колесами как примета старых времен.

Однажды меня пригласила в гости мать Каталин (невестка Жужки Нени), Кати Нени, которая жила в соседней деревне Надьтарча, жители которой тоже происходили из словаков. Кати Нени объясняла, что раньше между жителями этих деревень организовывались вечерки. Она жила в традиционном длинном доме, шириной в одну комнату, где в каждую следующую комнату можно было попасть через предыдущую (рис. 9 на вкладке). Слева была самая праздничная комната, «чистая» комната, в которой была кровать с горкой пуховых подушек – символ достатка семьи и часть приданого со времен свадьбы. На подушки были надеты кружевные наволочки с вышивкой ришелье, через которую виднелась нижняя сине-зеленая ткань (рис. 10 на вкладке). Следующей комнатой была кухня, затем спальня, потом сени, и в конце дома была отдельная комната для скота. Зимой топилась только одна комната. Умывалась Кати Нени в тазике с водой, а туалет так и остался на улице. Во дворе была еще летняя кухня и погреб для овощей и вина, но уже не было в живых ни мужа, не отца, которые бы делали вино. Жила Кати Нени на свою скудную пенсию и на небольшой летний заработок от продажи овощей на рынке.

Возможно, это именно материальные трудности не позволили этим деревням стать современными пригородами с подстриженными газонами, асфальтированными улицами и людьми в костюмах, каждое утро отправляющимися на работу в офис в Будапешт. Близость к земле давала людям ощущение присутствия Бога в их жизни. Старшее поколение имело крепкую веру, и колокола двух церквей в Чёмёре отбивали время каждый час. Первый раз наш малыш заметил колокольный звон, когда ему было три месяца. Он раскрыл глаза и слушал звон с изумлением. По воскресеньям бабушки вереницей шли в церковь со своими Библиями в руках, а потом отдыхали от своих повседневных трудов или навещали тех, кто по немощи сидел дома (рис. 11 на вкладке).

Куда бы ты ни шел в этом селе, везде встречались эти бабушки с сияющими лицами, согнутой от старости и тяжкого труда спиной, всегда одинаково одетые в те же синие клетчатые юбки, рубашки и синие платки с квадратным силуэтом поверх повойника. Наш двухлетний сын показывал на них: «Смотри, идет Жужка Нени!» Но он ошибался. Обычно это была одна из других похоже одетых бабушек. Отличались узоры на ткани и вышивка, но традиция оставалась той же.

До прихода коммунистов к власти в Венгрии село выглядело не так, как в то время, когда мы жили там. Раньше не только женщины старше 60-ти носили традиционный наряд. Молодые женщины и девушки так же одевались в традиционную одежду, только уже с клетчатыми юбками ярких цветов: красными, зелеными или даже розовыми. Теперь почти все женщины отошли от ярких юбок своей юности и перешли на более приглушенный синий цвет. Только однажды я видела, как женщина в красной клетчатой ​​юбке шла по улице.

Матери Жужки Нени, которую также звали Жужа Нени, было уже восемьдесят девять лет. У жителей этой и соседних деревень был обычай давать дочери имя ее матери. В селе почти не было пожилых женщин с другими именами, кроме традиционных Жужа, Ката и Мари. Невестку Жужки Нени звали Каталин, мать Каталин звали Кати Нени, а дочь Каталин тоже звали «маленькая Кати».

Мать Жужки Нени – немощная, улыбчивая бабушка, была одета с ног до головы в черное. По обычаю в старости, а особенно после смерти мужа, многие женщины уже не возвращались к цветной одежде, а продолжали носить черное (рис. 12 на вкладке). В селе старшее поколение пользовалось большим уважением. Когда Жужка Нени вышла замуж, она переехала жить в семью мужа в тот дом, где жила по сей день. Она рассказывала, что в те времена люди мирно жили вместе, она уважала свою свекровь, и они никогда не ссорились. Каждый в семье знал свое место. Она добавила, что тогда дети уважали родителей. Если ребенок пропускал службу в церкви или не слушался родителей, он оставался без ужина.

Как-то раз Жужка Нени сводила меня в местный краеведческий музей, в котором были представлены культурные традиции Чёмёра и окрестных деревень. Там висели старые фотографии женщин 1930-х гг. У каждой молодой девушки была видна длинная коса – она еще не носила платок с повойником, так как это был атрибут замужней женщины.

Почему сегодня в России почти не осталось таких деревень? После долгих размышлений над той уникальной ситуацией, в которой мы оказались, стало понятно: коммунистический режим в России существовал семьдесят лет, а в Венгрии только сорок, да и в идеологическом смысле там он был гораздо мягче. Поколение людей, выросших в русской деревне до советского времени, веривших в Бога и хранивших вековые традиции, просто не дожило до того момента, когда вера возродилась в России. Русские традиции оказались утеряны, но в Венгрии нам посчастливилось застать живые обычаи старого мира, и мы увидели деревенскую жизнь, похожую на ту, которая была раньше в нашей стране.

Западный мир отказался от своих традиций в условиях материального достатка 1950-х гг. и бунта против консервативных ценностей 1960-х гг. Но были и некоторые уголки традиционной европейской культуры, «зажатые» между Западом и Востоком, особенно в менее богатых местах, где сохранялись традиции, и жизнь была трудной, но очень насыщенной, как долгий день за приготовлением варенья на зиму или стиркой одежды вручную. К сожалению, и в этих местах традиции отмирают, а когда не останется никого, кто будет ходить на кладбище в черном наряде, традиции окончательно будут утрачены.

Я часто жаловалась Жужке Нени, что мы скучаем по России. Нам хорошо жилось там, но всё же это был не наш дом. Чтобы добраться до православного храма в Будапеште из Чёмёра, нам нужно было ехать на электричке и двух автобусах полтора часа в одну сторону. Протестанты, среди которых мы жили, имели свое понимание христианства через чтение Библии, но были лишены полноты православной веры. У них не было ни таинств, ни творений Святых отцов, ни неразрывного древнего церковного предания. Но, несмотря на скудость протестантской религии, мы чувствовали себя близко к старшему поколению бабушек, по крайней мере, тем, что они верили в Бога, в отличие от молодого поколения, чье современное мировоззрение нам было чуждо.

Жужка Нени долго не могла понять, почему мы собираемся вернуться в Россию, но однажды она сказала: «Я поняла, это любовь к Родине… Вот почему вы хотите уехать». И летом 2000 г. мы покинули Чёмёр. Но там моя жизнь изменилась так, что никогда не будет прежней. Я увидела и почувствовала красоту традиционного образа жизни. В результате я приняла жизненное решение – выбросить все свои брюки и джинсы, по возвращении в Россию заняться огородом, и из урожая делать заготовки на зиму.

Вернувшись в Россию, мы опять могли жить там, где традиционная культура была неразрывно связана именно с православной верой. Исторически в России даже было бы трудно отделить православную веру от православной культуры. Если попытаться их различить, пусть и несколько искусственным образом, можно считать, что имелись религиозные традиции (церковное предание, Священное Писание, творения Святых отцов, догматы церкви, таинства…) и культурные традиции (одежда, образ жизни и поведения, государственные традиции и символика).

В современной России после советского периода, многие вновь обрели традиционную для России православную веру. Но нить культурных традиций уже была оборвана. Многие приобретают веру, а образ жизни, к сожалению, для них уже привычен современный. Православная Церковь не требует, чтобы верующие обязательно следовали культурным традициям. Правила Церкви по отношению к культурным традициям человека, приходящего в храм, минимальны: женщина должна носить юбку и покрывать голову, запрещается носить шорты в храме. Правила для женщин основаны на заповедях апостолов и общих понятиях о скромности и составляют лишь малую часть всех многовековых и глубинных православных культурных традиций.

Если попытаться сформулировать кратко, суть православных традиций для женщин – это подражание Пресвятой Богородице в ее душевных качествах, поступках и внешнем виде , насколько это возможно. Как жила Дева Мария после рождения Спасителя? Какую одежду носила? Можно ли представить, что, живя в наше время, она ходила бы на дискотеку или носила бы короткую стрижку или джинсы? Можем ли мы взять ее жизнь за образец и использовать как мерило того, что происходит в нашей жизни?

К счастью, многие верующие в России имеют возможность прикоснуться к традиционному образу жизни благодаря тому, что имеют огород. Вновь выращивание еды приближает человека к циклам жизни в природе, которые отображаются в традициях церковного года. Многие люди посещают занятия по фольклору и стараются возрождать утраченные русские традиции пения и одежды. Часто православные женщины шьют одежду, особенно юбки или сарафаны, с использованием элементов традиционной русской одежды.

Могут ли люди, вернувшиеся к православной вере, восстановить христианские традиции в своей повседневной жизни? Сейчас другие времена, но суть традиционной русской культуры остается тесно связанной с христианством. Конечно, никому и никогда не вернуть того, что было утрачено в России – многовековые традиции, которые бережно хранились и передавались из поколения в поколение через уважение к старшим поколениям и их мудрости. Все, что мы можем сделать – это сознательно отказаться от мировой современной бездушной культуры, распространяемой социальными сетями и СМИ, отвернуться от мира гаджетов, супермаркетов и дешевой одежды, и попытаться восстановить традиции своего народа в нашей собственной жизни, насколько это возможно. И мы можем всеми силами стараться передать эти ценности нашим детям.