Экология речи

Дар слова

С давних времен люди были уверены в том, что мысли человека, облеченные в слова, обладают энергией, способной оказывать более мощное воздействие на жизнь, духовное и телесное здоровье, чем даже его действия. Именно дар речи является той искрой Божией, которая уподобляет человека Творцу мира, нераздельно обладавшему животворящим словом до начала времен: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1. 1).

При этом следует отметить, что под Словом (Логосом) в библейском контексте понимается вторая ипостась Святой Троицы – Бог Сын, бытие Которого не подчиняется времени: Логос существовал «прежде всего мыслимого и прежде всех веков» (свт. Иоанн Златоуст). В этом смысле не случайно именно Бог Сын воплотился в образе человеческом, чтобы спасти падший мир от плена греха. Проповедь Спасителя явилась тем словом истины, которое открыло человечеству двери в Царствие Небесное. Иисус Христос, Божественный Логос, установил важнейшие законы обращения со словом, раскрыв глубинный смысл речевого общения.

Слово дано человеку, прежде всего, для общения с Богом и проповеди Его учения. Оно является даром Святого Духа, третьей ипостаси Святой Троицы. Достаточно вспомнить день Пятидесятницы, когда на апостолов, собравшихся «единодушно вместе», спустились «разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать» (Деян. 2.3-4).

Удивительный дар слова имеет каждый человек, и реализуется он в общении с Богом и другими людьми посредством какого-либо языка (или нескольких языков, которыми он владеет). При этом чем больше языков осваивает человек, тем шире круг его контактов и глубже представление о мире. Вместе с тем наиболее важным для конкретной личности остается родной язык, усвоенный в детстве, на котором говорили предки, через который человеку передались важнейшие черты национального менталитета. Поэтому проблема экологии языка и речи непосредственно связана с проблемами национальной культуры и духовного развития личности. Один из ведущих исследователей в области лингвоэкологии А.П. Сковородников дает следующее определение данной области гуманитарного знания: «Экология языка (эколингвистика) – это такое направление лингвистической теории и практики, которое, с одной стороны, связано с изучением факторов, негативно влияющих на развитие и использование языка, а с другой стороны, с изысканием путей и способов обогащения языка и совершенствования практики речевого общения».

Девальвация языка

Советский и российский лингвист, педагог, переводчик профессор В.Г. Руделев так определил явления, которые наносят «наиболее ощутимый урон экологическому равновесию русского языка и русской речи»: эсперантизация языка, междометизация и депоэтизация речи. Эсперантизацией ученый назвал утрату текстами, в том числе при переводе, «духа языка», в результате чего «сложнейшие отношения между словами и фразами, понятные исходным носителям данного языка, в эсперантизированных текстах не отражены». Иными словами, из текстов, прежде всего научного и официально-делового стиля, устраняется специфический национальный и духовный колорит, который связывает автора и читателя (слушателя) с многовековой культурой носителей данного языка.

Таков язык международных правовых актов, научных статей, публикуемых в рецензируемых изданиях и размещаемых в международных электронных базах данных. Лишь на первый взгляд эти тексты выглядят глубокими и информативными – на самом деле они свидетельствуют о тенденции обезличивания и предельной унификации информации, вследствие чего происходит духовная «девальвация» всех участников речевого взаимодействия.

Построение так называемой единой информационной среды посредством глобальной сети интернет, безусловно, напоминает описанное в Библии строительство Вавилонской башни. Горделивое стремление людей возвести невиданное по величине строение до самого неба тогда завершилось разделением языков, вследствие чего строители перестали понимать друг друга и не смогли реализовать свой грандиозный план. Современное состояние межъязыковой коммуникации выглядит попыткой устранить наложенное Богом ограничение: интернет-переводчики в считанные минуты способны перевести на любой язык предложенный текст, существуют также онлайн-переводчики звучащей речи. Однако ни одно из современных технических средств не способствует достижению духовного контакта между людьми, поскольку язык, помимо фонетической, лексической и грамматической систем, включает в себя важный ментальный пласт, содержащий информацию о религиозных, национальных, социально-политических аспектах жизни нации. Поэтому для поддержания оптимального экологического баланса языковой системы необходимо сохранение этой значимой информации всеми носителями языка.

Расщепление образов

С эсперантизацией неразрывно связана другая негативная тенденция – депоэтизация речи, которая является результатом унифицированного и стандартизированного подхода к изучению русского языка. В.Г. Руделев усматривал в этом явлении опасную «болезнь века»: «нарушение поэтической гармонии русской речи приводит к непоправимым разрушениям в системе лексем русского языка». Сугубо грамматический подход к анализу текстов, прежде всего художественных, влечет за собой «расщепление» образных выражений: развернутых метафор, эпитетов, сравнений и т.п., в результате чего они утрачивают тот неповторимый смысл, который был заложен в них автором.

Например, при анализе пушкинских строк: «Люблю я пышное природы увяданье, / В багрец и золото одетые леса», – невозможно разделить образные понятия «пышное природы увяданье» и «в багрец и золото одетые леса», они должны рассматриваться как единый член предложения. Недопустимо здесь задавать грамматические вопросы типа: люблю (что?) увяданье; увяданье (чего?) природы (какое?) пышное. Подобный синтаксический разбор, практикуемый в школе, приводит к разрыву живой речевой ткани и к искажению представления учащихся о родном языке. Поэтому не стоит удивляться, что у современных школьников практически отсутствует интерес к художественной литературе: ее язык кажется им чуждым, он не вмещается в привычные схоластические рамки.

Мертвечина нетворчества

Депоэтизация речи непосредственно связана с нивелированием творческого, авторского начала в процессе языковой коммуникации. Стремление соответствовать установленному официальными грамматиками образцу лишает речь самобытности, постепенно подталкивая говорящего к слепому копированию и повторению общепринятых клишированных фраз, неоправданному заимствованию чужих высказываний. Именно здесь, по мнению В.Г. Руделева, берет начало третья проблема – междометизация речи.

Междометия – это конструкции, которые передают лишь эмоции («Ах!», «Ой-ой!», «Ура!», «Вот это да!», «Вот такие дела…») либо подражают звукам окружающего мира («тук-тук», «тик-так» и т.п.), голосам животных и птиц («мяу», «ква-ква», «му-у-у», «кар-кар»), но обладают нулевой информативностью, в отличие от подлинных слов, имеющих лексическое значение.

Профессор Руделев расширил понятие междометия, включив в него слова и даже целые тексты, не содержащие в себе новой информации, «мертвые герменевтически». Ученый утверждал, что «начало подлинной речи – там, где начинается творчество, кончается повторение уже когда-то сказанного. Нетворческое говорение равносильно молчанию <…> нетворческая речь забивает, подавляет, уничтожает творчество, делает нетворчество образцом…».

К творческому использованию Божественного дара слова призывает и Священное Писание. Учение, принесенное на землю Спасителем, явилось поистине новым словом в истории человечества: две заповеди о любви к Богу и ближнему, парадоксальные для обыденного восприятия Заповеди блаженств убедительно доказали, что Царство Божие «не от мира сего» (Ин. 18.36). Господь сообщает своим ученикам и последователям далеко не очевидные и в то же время удивительно простые истины: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк. 17.21); «Царство Небесное силою берется, и употребляющий усилия восхищает его» (Мф. 11.12). И эти тексты во все века являются неисчерпаемым источником творческого вдохновения для миллионов людей, избравших спасительный путь следования за Христом. Доказательством тому служат многочисленные богословские сочинения святых отцов и подвижников благочестия, гомилетические труды пастырей Церкви.

Помимо глубокого содержания, большинство священных текстов: Псалтирь, Евангелие, апостольские послания – изобилуют яркими эпитетами, образными сравнениями и метафорами, аллегориями, что также свидетельствует о богодухновенности и высочайшем творческом потенциале их авторов. Тексты Священного Писания и святоотеческое наследие нередко становились предметом осмысления и в художественной литературе. М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, И.С. Шмелев и многие другие русские писатели и поэты посвятили значительную часть своего творчества духовной теме, сочетая свою авторскую индивидуальность с православной традицией.

Осквернение слова

Но, к сожалению, лишь небольшая часть современного российского общества оказывается способна к восприятию творческой речи и, тем более, к ее созданию. И главной проблемой, препятствующей этому, является распространяющееся в геометрической прогрессии сквернословие. Не случайно в Евангелии Иисус Христос наставляет своих учеников с благоговением относиться к «сокровищу благих и жизни Подателю», называя хулу на Духа Святого страшнейшим из грехов: «Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12.32). «Кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению» (Мк. 4.29).

Следует отметить, что большинство людей не считают себя повинными в столь страшном грехе, как богохульство, поскольку относят его к уделу воинствующих атеистов. Редко кто задумывается о том, что ставшее неотъемлемой частью их речи сквернословие есть не что иное, как хула Духа Святого, поскольку связывает человека с явлениями, противоположными Божественной чистоте и свету. «Скверна», в соответствии с толкованием словаря В. И. Даля, – «мерзость, гадость, пакость <…> все гнусное, противное, отвратительное, непотребное <…> нравственное растление; все богопротивное».

Особенно опасна в нравственном отношении обсценная лексика. Современная юриспруденция считает, что в российской общественной практике непристойность связана, прежде всего, с грубыми названиями сферы половых отношений. С точки зрения закона, подобные выражения в публичном месте рассматриваются как хулиганство, поскольку посягают на общественную нравственность и оскорбляют человеческое достоинство. Однако с позиций Православия подобные выражения вообще не могут считаться словами, поскольку их источником является не Святой Дух, а дух нечистый, то есть диавол. Подобная лексика грубо нарушает тайну явления человека в мир, сводя ее к физиологическому действию, отрицая основополагающую роль Святого Духа, подателя жизни. А это и есть дело сатанинское, клеветническое.

Наиболее разрушительными с позиций христианской нравственности являются обсценные выражения с упоминанием слова «мать», откуда, собственно, берет начало само понятие «матерщина». Данные ругательства являются открытым богохульством, оскорбляющим Пречистую Деву Марию, послужившую тайне Боговоплощения посредством непорочного зачатия от Духа Святого. Они несут в себе разрушительную энергию, духовную гибель для всех, кто осознанно или по привычке изливает с их помощью свои низменные чувства. Поэтому профессор В.Г. Руделев отнес подобные речевые конструкции, а также их смягчающие замены («ё-моё, «блин» и т.п.) к междометиям.

Явление междометизации наиболее контрастно проявляется именно в речи сквернословов: кажущиеся им весьма выразительными «слова» постепенно сужают круг их понятий, вытесняют из памяти весь имевшийся ранее словарный запас. И речь таких людей, по сути, превращается в набор звуковых сигналов, передающих преимущественно негативные эмоции, заполняющие их души, поскольку, по слову апостола Иакова, «один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак.3.12). Раскрывая пагубное действие сквернословия на душу и тело человека, апостол говорит: «Язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геены» (Иак.3.6).

Исходящее из уст…

Не менее опасны для человеческой души другие грехи, связанные с речью: злословие, ложь, празднословие. Наставляя своих учеников и обличая лицемерие фарисеев, Господь говорил: «…Как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12.34). «…Исходящее из уст – из сердца исходит – сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека» (Мф. 15.18-19). Иисус Христос тем самым не только определяет источник зла – сердце человеческое, порабощенное грехом, но и раскрывает механизм его распространения в мире – лживые, праздные, хульные слова.

Таким образом, слово, призванное быть важнейшим инструментом общения человека с Богом и другими людьми, превращается в оружие диавола против рода человеческого. Господь предупреждает об ответственности за каждое произнесенное слово: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.12.36-37). Это означает, что наша речь, понятия и чувства, вложенные в нее, расцениваются Богом как действия.

Богословскую трактовку человеческой речи разделяет и современная лингвистика, разработавшая теорию речевого акта (Р. Якобсон), в котором действием считается не только произнесение и восприятие словесной информации, но и коммуникативное намерение (интенция) – «избыток сердца».

Современные ученые-лингвисты занимаются не только изучением влияния речевой информации на духовное и телесное здоровье человека, но разрабатывают меры противодействия негативным факторам, возникающим в процессе языковой коммуникации. Так, доктор филологических наук В.И. Шаховский считает одной из важнейших функций языка защиту эмоциональной сферы человека, а значит, его психического и физического здоровья. Экологическая функция языка органично связана с передачей тонкой, духовной информации, которая, в свою очередь, зависит от духовного состояния как отдельного человека, так и общества в целом.

Критерии экологичности речевого общения разработаны А.А. Штебой и С.В. Кезиной. Это: а) благородные намерения говорящего; б) толерантность слушающего; в) духовный потенциал сказанного обеими сторонами.

Однако приведенные положения нуждаются в уточнении. Во-первых, понятие «благородных намерений» является весьма неопределенным и носит субъективный характер (зависит от личных представлений говорящего о нравственности, его национальной и религиозной принадлежности). Поэтому в основу данного критерия следует положить евангельские заповеди о любви к Богу и ближнему, которые носят универсальный характер и имеют непреходящее значение для развития человеческой цивилизации.

Второй критерий – «толерантность слушающего» – также содержит спорный термин, значение которого весьма неоднозначно. Происходит он из медицинской сферы, где означает отсутствие или утрату организмом чувствительности к воздействию каких-либо внешних факторов (медикаментам, антигенам, физиовоздействиям). Полная толерантность – это смерть, когда организм абсолютно не реагирует на воздействия, не сопротивляется, а только принимает их в себя. Переместившись из медицинской области в сферу человеческих отношений, данное понятие несколько изменило свое значение: смысловой акцент был перенесен с отсутствия реакции на степень терпения. Наиболее часто в психологии и социологии этот термин отражает терпимость к проявлению чужих мыслей и чувств, к способам устройства своей жизни, поддержания выбранных мировоззренческих и религиозных концепций. Однако в сфере духовной жизни подобное определение выглядит не иначе как лукавство: ключевой семой понятия «толерантность» было и остается «отсутствие реакции, нечувствительность», которое в библейском контексте именуется «теплохладность» – духовное равнодушие, пассивность в религиозно-нравственном отношении.

Святитель Феофан Затворник так разъяснял смысл этого понятия: «Теплохладность – это состояние между добром и злом, между жизнью безбожного мира и жизнью в истинной вере, между святостью и грехом, между Христом и сатаною». В Откровении Иоанна Богослова к Лаодикийской Церкви (Церкви последних времен) Господь обращает грозные слова: «… Знаю твои дела; ты не холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр.3.15-16). Вне всякого сомнения, это предупреждение современному миру с его установкой на толерантность и духовный дуализм, о чем еще М.Ю. Лермонтов чрезвычайно точно сказал в своем стихотворении «Дума»: «К добру и злу постыдно равнодушны, / В начале поприща мы вянем без борьбы».

Такое промежуточное положение, неспособность или нежелание противостоять злу, попытка уравновесить значение добра и зла в мире есть дело богопротивное. Поэтому в качестве критерия экологичного речевого взаимодействия двусмысленный термин «толерантность» уместно заменить понятием «эмпатия» – понимание эмоционального состояния другого человека посредством сопереживания, проникновения в его субъективный мир. Современная психология утверждает, что степень проявления эмпатии у человека зависит не только от врожденных качеств, но может развиваться в процессе социального взаимодействия. И можно с уверенностью сказать, что это душевное качество является началом великой христианской любви, которую призван взрастить в своем сердце каждый человек.

Третий критерий экологичной речи, сформулированный С.В. Кезиной как «духовный потенциал сказанного обеими сторонами», также звучит не вполне конкретно, поскольку духовный мир включает в себя не только Божественные сущности и свойства, но и явления, порождаемые духами зла. Поэтому третьим критерием экологичного общения необходимо назвать христоцентричность, то есть сосредоточение всей жизни на личности Иисуса Христа, неуклонное стремление следовать его заповедям и учению, а следовательно, подчинение своей воли благой воле Господа. Признание Христа центром мироздания снимает многие проблемы между участниками речевой коммуникации: освободившись от эгоистических устремлений, соизмеряя каждое сказанное или услышанное слово с высочайшим нравственным идеалом, люди поистине смогут словом преображать окружающий мир, стать творцами выдающихся речевых произведений, сохранить родной язык для последующих поколений.

*

Подводя итог рассуждению об экологии языка и речи, важнейшими критериями и одновременно принципами эффективного и экологичного речевого взаимодействия следует назвать: 1) эмпатию, взаимное сочувствие и сопереживание участников диалога; 2) христоцентричность, признание идеала Христова в качестве эталона, стремление к соблюдению заповедей о любви к Богу и ближнему; 3) творческое использование языковых ресурсов для построения оригинальных речевых произведений.

Этому выводу вполне созвучно высказывание Н.В. Гоголя: «Обращаться со словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку».

Елена ГРУДИНИНА

В основе публикации –
статья в журнале «Тамбовские епархиальные ведомости»