|
||||||||||||||
Тимур Давлетшин. "Старайтесь читать книги святых Отцов, соответствующие Вашему образу жизни..."Нашим читателя мы хотим предложить размышления псаломщика храма святителя Феодосия Черниговского Волгоградской епархии Сергея (Тимура) Хамзатовича Давлетшина об активно обсуждаемой теме в российской интернете Марии Кикоть и её книге "Исповедь бывшей послушницы". Те, кто обсуждают эту книгу, поделились на два враждующих лагеря – ярых сторонников Марии и ее ярых противников. Нет смысла упоминать, что враги Церкви разных мастей тут же взяли эту книгу на вооружения для информационной войны с Церковью. Но означает ли это, что Мария Кикоть – обычная участница антицерковной пропаганды, как утверждают защитники Православия? Не знаю, не факт. У меня лично нет возможности проверить правдивость описанного ей – не наряжаться же мне в женское платье и не становиться послушницей этого монастыря. Может быть, Мария присочинила тут что-то от обиды, а может быть, написала чистую правду – мне лично она показалась искренней. Возможна ли такая ситуация в монастыре? – Чисто теоретически вполне возможна. Те, кто хотя бы немного знакомы с историей Церкви, с агиографией, могут припомнить и не такое. Вот навскидку из жития преп. Максима Грека, несправедливо осужденного на заточение в Иосифо-Волоколамский монастырь: «Преподобный Максим шесть лет прожил в заточении в Волоколамске в тесной, темной и сырой келье. Его страдания усугублялись тем, что келья не проветривалась, из-за чего в ней скапливался дым и запах гнили. Не обладая хорошим здоровьем, он не раз был близок к смерти: отвратительная пища, холод и постоянная изоляция делали свое дело. Больше всего его печалило отлучение от Святого Причастия. Ему не дозволялось посещать церковь, но из его собственных рассказов известно, что по крайней мере один раз за время заточения его посетил ангел. Ангел сказал, что посредством этих временных страданий он избежит вечной муки. Видение наполнило преп. Максима духовной радостью, и он составил канон Святому Духу. Этот канон впоследствии обнаружили в келье. Он был написан на стенах углем. В 1531 году его вторично судили, и снова митрополит Даниил предъявил ему обвинение в ереси. На этот раз ситуация выглядела еще абсурднее, так как помимо измены его теперь обвинили в колдовстве. К тому времени он уже хорошо владел русским языком и смог ответить на предъявленное ему обвинение. Он сказал, что перевод, приписываемый ему, является "ересью жидовствующих, и я не переводил так и никому не говорил так написать”. Он держался на суде с великим смирением, с плачем кланялся судьям и просил о прощении. После суда его перевели в Тверской Отрочь монастырь под надзор епископа Акакия, брата покойного Иосифа Волоцкого. Епископ Акакий просил у Великого князя позволения снять с преп. Максима железные кандалы и разрешения предоставить ему самые необходимые удобства и условия»[1]. Если такое возможно было во времена Максима Грека (а это было время, может быть, уже не расцвета монашества, но уж точно не его закаты), то почему это невозможно сейчас, когда старые традиции монашества оказались во многом утрачены, а начальниками вновь образовавшихся монастырей оказались люди, не имеющие никакой старческой преемственности? Посему, не имея никаких документальных доказательств правдивости или ложности описанного Марией Кикоть, я не буду становиться в ряды того или иного лагеря. Думаю, этим вопросом должна заняться компетентная комиссия из патриархии. Я же хочу здесь затронуть один вопрос, поднятый в книге Марии и упоминаемый в его интервью сайту «Ахилла». Вопрос этот касается одного из наиболее почитаемых в нашей Церкви святых – преподобного Иоанна Лествичника. Именно он, по словам Марии Кикоть, оказался во многом виноватым в ее бедах. Чтобы было понятно, я процитирую отрывок из ее интервью:
Прошу читателя обратить внимание на последние слова «обещается Царствие Небесное не только послушнику, но и наставнику по молитвам замученного послушника». Т.е. получатся, что награду от Бога получает как жертва, так и палач. По моему глубокому убеждению, Мария совершенно превратно истолковала преп. Иоанна Лествичника. Утверждение сие она выносит из жизнеописания преподобного Акакия, приведенного в «Лествице» преп. Иоанном Лествичником со слов другого Иоанна – Савваита:
Что же можно увидеть из этого отрывка? – Да, действительно, кротко претерпевший избиения Акакий достиг святости. А вот насчет старца изувера не так просто. Во-первых, мы не видим в отрывке одобрения его издевательств. Описатель говорит о нем: «старец весьма нерадивой жизни и дерзкого нрава». Если бы его дело было благим, то за что ж его так честить. Старец, судя по всему, этот действительно спасся. Но это немного не так, как преподнесла нам Мария. В отрывке сказано: «Тогда старец, который был прежде наставником Акакия, пораженный страхом, пал со слезами на землю; и потом, испросив у игумена лавры (ж) келлию близ гроба Акакиева, провел там остаток жизни уже добродетельно, говоря всегда прочим отцам: „я сделал убийство”» Т.е. его спасению способствовало именно его покаяние. Настоящее покаяние, а не просто сожаление о содеянном.
Старец сей по настоящему переродился. Он вовсе не оправдывал себя, утверждая, что он своими издевательствами способствовал святости Акакия, он называл себя убийцей, хотя вряд ли Акакий умер из-за побоев. И самое главное – он остаток жизни провел добродетельно. Вообще из агиографии мы знаем немало примеров, когда святые своею кротостью способствовали перерождению свирепых людей. Если бы Каиафа также покаялся после казни Спасителя, то, несомненно, также спасся бы, однако, как мы знаем, он и другие враги Спасителя только еще более укрепились в своей злобе.
И, кстати, Мария говорит: «Христос нигде в Евангелии не призывал искать себе приключения и страдания намеренно— ни себе, ни другим».
Разумеется, не призывал Христос искать никаких приключений, тем более, другим. Он призывал искать Царства Небесного, а вовсе не приключений. А вот то, что путь в Царство лежит через крест (у каждого он свой), Он говорит неоднократно. И Он Сам намеренно взошел на крест, явив нам пример. Преподобный Акакий просто по-своему подражал Христу. Искал ли он себе «приключений» намеренно? Ну, в монастырь-то он намеренно поступил, а вот про то, что он специально выбрал себе наставника – изувера, ничего не сказано. Он выбрал себе путь, который он сам посчитал спасительным для себя, и это не означает, что мы все должны слепо подражать преп. Акакию. Для большинства из нас это не полезно, а совсем даже наоборот.
Книга преподобного Иоанна Лествичника – действительно, классика святоотеческой литературы, однако те, кто, едва ознакомившись с православной верой, берутся за ее чтение, и главное, следует её наставлениям, поступают неразумно. Многие критики Марии вполне справедливо указывали, что начинать следует с трудов свв. Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника. Увы, их бы советы да в ту пору, когда это было нужно Марии. Так вот я процитирую здесь мысль св. Игнатия: «Старайтесь читать книги святых Отцов, соответствующие Вашему образу жизни... Христианин, живущий посреди мира, должен читать сочинения великих святителей, писавших для народа, научающих добродетелям христианским, идущим для тех, которые проводят жизнь среди занятий вещественных»[3]. Иоанна же Лествичника святитель рекомендует читать тем кто вступил на путь монашества.
Впрочем, я давно это понял и без св. Игнатия. К большому сожалению, новоначальных православных христиан не всегда предупреждают о том, что следует потреблять ту духовную пищу, которая им подходит. «Лествица» действительно лежит чуть ли не в каждой лавке, а вот, к примеру, беседы св. Иоанна Златоуста на Евангелия от Матфея или Иоанна (гораздо более полезные для прихожан) я почему-то в открытой продаже не встречал. Может быть, в столицах с этим получше, но у нас, в глубинке, – не встречал.
В результате оказывается, что люди, едва знакомые с Евангелием, берутся за совершено несоответствующую их образу жизни аскетическую литературу и перетолковывают наставления Отцов. Мне приходилось в своей жизни встречать любителей «смирять» других. Не все были знатоками творений Отцов-аскетов, но все, как правило, находили какие-то благочестивые предлоги для оправдания своего неевангельского поведения, в отличие от старца-изувера, который покаялся и называл себя убийцей Акакия. Если бы почаще у нас люди читали Златоуста, может быть, такого безобразия было хоть чуточку поменьше. По крайней мере, у любителей «смирять» было бы меньше возможности для манипулирования.
Еще раз оговорюсь – я не становлюсь на сторону Марии или её противников. Я просто пытаюсь предостеречь тех читателей, кто мало искушен, от превратного истолкования поучений и наставлений Святых Отцов. Что же до Марии, то если все описанное ею – правда, то неправы те, кто говорят, что нечего выносить сор из избы. Сор обязательно нужно выносить, этого требуют элементарные нормы гигиены. Ну, а если она лжет – то Бог ей судия. Нам не нужно бояться ни клеветы, ни, тем более, горькой правды. Очень надеюсь, что комиссия все же будет создана, и все будет беспристрастно расследовано.
|
||||||||||||||
|
||||||||||||||
|
Всего голосов: 8 | |||||||||||||
Версия для печати | Просмотров: 3076 |