Так
сотворил Господь человека, что каждый его орган или часть тела имеют,
как правило, две функции: практическую и сакральную. Голова содержит
мозг, как главный орган жизнедеятельности всего организма, и все органы
чувств, но голова — также наивысшая от земли часть тела, и ей дана
заповедь быть покрытой или открытой во время молитвы, иначе человек
посрамляет свою голову.
Сердце для кардиолога – это мышечный
насос, который должен безупречно работать как двигатель немецкого
автомобиля или как швейцарские часы. Но мы также упоминаем сердце как
центр чувственной стороны человеческой жизни, которое может плакать и
болеть, быть каменным и холодным, сокрушенным и смиренным, более того,
язык Священного Писания говорит о возможности иметь «обрезанное» сердце.
Глаз может слезиться от пыли или нанесенной обиды, но может и
соблазнять к погибели всего человека или быть носителем бревна. Ноги,
руки и все части тела имеют также свои двойственные характеристики.
Великий пророк Илия, обличая весь народ, использует образ духовной
хромоты, причем на оба колена сразу.
Так и устам присуще
сакральная функция – лобызать, или современным языком – целовать. Устами
одного из учеников был предан на смертную казнь Учитель, ранами
Которого мы исцелились. Касанием уст раскаленного угля некогда был
очищен и другой великий пророк Исайя, ради той же борьбы с идолами.
Устами мы выражаем любовь к своим близким, устами касается мать своего
болеющего ребенка, веря в то, что это касание облегчит его недуг. С
соприкосновения уст под брачным покровом может зародиться новая жизнь.
В
нашем храме перед началом пения Символа веры все молящиеся дают друг
другу «Святое целование». Действительно, насколько это все таинственно и
трепетно. Неужели в нашей церковной жизни не останется места для того,
чтобы и Самому Христу дать целование? Причем не как Иуда, которого мы
всегда упоминаем перед Причастием, дабы не повторить того предательского
целования, а как верные последователи остальных учеников, некогда
собранных за одной трапезой. Поскольку священник, в первую очередь,
призван своими руками и устами повторять эту единожды имевшую место
Трапезу, то и он достоин целования. И почесть воздается не столько ему
лично, сколько самому священному сану вместе со словом-приставкой «отец»
или «батюшка». Насколько мне известно, внутри Церкви такой проблемы не
существует. Она более присуща новоначальным. Поэтому можно целовать не
обязательно руку, но поручи – часть священнической одежды, которая
одевается на запястье.
И последнее, что можно сказать касательно
целования, — это «украшение» уст всякими помадами. Кроме практического
замазывания икон, одежды, других священных предметов входящим в их
состав животным салом, есть и аллегорическое значение. Нанесение помады
символизирует прикрытие своих уст чем-то внешним. Это ширма, маска,
которая скрывает твои истинные намерения. И получается, что ты
прикасаешься лукавыми и лживыми устами, а не сообщаешь святое целование
открытым сердцем.
