Ирина Луканева. Любовь к родному пепелищу

«Ветер сорвал с подъезда трёхэтажного дома грустное объявление о продаже квартиры семьёй, отъезжающей за рубеж»... Это кусочек диктовки, посвящённой буквам Ь и Ъ. А ещё это реальность. Уезжает соседка. Уезжает хорошо, благополучно, почти счастливый случай: её забирают к себе родные дети, хорошие, порядочные люди. Они не бросили мать на произвол судьбы, не сдали в дом престарелых... Увозят туда, где все есть: там Эйфелева башня, или, наоборот, Трафальгарская площадь, и известное русское кладбище... впрочем, кладбище есть и у нас.

Мне, конечно, невесело. Соседка знала моих родителей, которых уже нет на этом свете, она помнит меня маленькой – а я, как сказано у Зощенко, уже взрослая и даже немножко старая тётя... А я помню её молодой, и как она сажала дерево возле нашего подъезда – вот оно, дерево...

«Возьми цветочек, – просит соседка, – он двадцать лет у меня, жалко»... Цветочек –здоровая пальма шефлера, под потолком кудрявая, снизу лысенькая от прожитых лет. Конечно, возьмём... «А кактус?.. » Возьмём и кактус... «Книги?..» Книг четыре стены. Бумаги. Письма. Иконы. Эту, большую, не повезут - тяжелая. Дети соседки, тактичные и понимающие люди, пакуют самое любимое из архива и вещей в большие картонные коробки – можно вывезти кое-что посылкой. Мы тоже понимающие – ясно, что это капля в море, причём на вес золота перевоз... Да, там никто давно ничего не читает, – с грустью говорит соседкина дочь. Ну, может, твои дети прочитают хоть вот это, интересно же... Но это вряд ли.

«Приедем – напишем, сообщим»... Это тоже вряд ли. Одна знакомая вот так же уезжала лет десять назад. «Я напишу, сразу же, вы только ответьте...» Не написала. И мы не ответили, естественно. Не то она сейчас в Бостоне, не то где ещё. На этом свете или на другом.

Книги... Надо что-то делать, позвоним в университетскую библиотеку – кстати, не в первый раз по такому поводу. Книги хорошие, не выбрасывать же. А то всякое бывает, случается видеть у мусорной машины связки книг. Видишь – и думаешь: опять кто-то умер...

Иногда кто-нибудь (чаще старик) разбирает выброшенные книги. В одном таком случае нашли в книжке листочки: детский рисунок («маме на деньражденья, 1962 г.») и список цифр и имён с заголовком «Номера родных могил».

В общем, понятно, о чём я. Уехать – немножко умереть. Но немножко же, не совсем. Не оставаться ведь из-за книжек и цветочков. Икону жалко – она от деда-диакона. Раньше подобное скрывали, а в нынешнее время вспомнили. Соседка вообще-то верующая... А там, куда она едет, храм есть? Всё там есть, не беспокойтесь.

Вот только кот... Смотрит стеклянными глазами, тихо фыркает – суету не одобряет: старый. Хотите приютить?

...загляни в телефонную книгу:

Это книга Судеб и Чисел,

Книга Памяти и Исхода:

Этих нет, а эти далече,

Как сказали два старых поэта.