У музеев нет друзей

Коллегии, регулярно проводимые различными министерствами, крайне редко дают поводы для активного обсуждения — разве только в профильных профессиональных сообществах. А если и бывают интересны, то далеко не всегда оказываются доступны для журналистов. Министерство культуры решило провести коллегию, посвященную развитию музейной отрасли, в Плесе Ивановской области. И в ходе коллегии стало понятно, почему для коллегии было выбрано это место — осенняя меланхолия левитановского Плеса вполне совпадала с настроением от новой концепции развития музейного дела, которую представляли на коллегии.

На повестке дня у коллегии Министерства культуры было четыре вопроса: о развитии частных музеев, о введении статуса «негосударственный музей федерального значения», о разработке нормативов посещаемости музеев в зависимости от их объективных возможностей и о концепции развития музейного дела до 2030 года. Перейдем сразу к кульминации пятичасового обсуждения: министр культуры Владимир Мединский заслушал презентацию концепции развития и отказался ее принимать («Сколько мы потратили на ее разработку? Полтора миллиона? Немного, уже хорошо»).

В концепции — 37 страниц высоких слов. Министр поручает сократить до трех страниц и добавить практических рекомендаций. Зал аплодирует.

Концепция, действительно, не удалась: генеральный директор Государственного Эрмитажа (а также президент Союза музеев) Михаил Пиотровский назвал ее «показателем модного метода заказа долгосрочного документа». «В нем много верных идей и предложений, которые были включены в текст после обсуждения с музейным сообществом… Но все эти хорошие вещи теряются в общем потоке, они легко могут из него выпасть в ходе практического применения», — сказал Пиотровский.

Возможно, под «общим потоком» директор Эрмитажа имел в виду фразы наподобие

«кадры музея будущего — это сообщество творческих людей, чутко реагирующих на инновации и нацеленных на профессиональный рост».

Или «культурный каркас России». Мединский с пониманием встретил хмурый взгляд Пиотровского.

«Когда я читаю в этой концепции пункт «условия развития музейного дела в РФ, обеспечивающие воспитание патриотизма и гражданской ответственности», мне становится нехорошо, — сказал министр,

--«Зачем все это, коллеги?» И вновь аплодисменты.

Новость о том, что сокращать и дорабатывать концепцию будут практики музейного дела, вызвала всеобщее оживление. На трех страницах — как хотел бы видеть концепцию министр — вряд ли останется место для витиеватых формулировок. Но были и те, кому пришлось покинуть коллегию ни с чем.

Частные музеи — от «Гаража» до Музея советских игровых автоматов — пришли рассказать о своих успехах и попросить у государства посильной помощи: снизить налог на имущество и ввести льготную арендную ставку.

Директор «Гаража» Антон Белов ненавязчиво заметил:

частные музеи вносят в сохранение, изучение и популяризацию культурных ценностей далеко не меньший вклад, чем государственные — а иногда и больший.

«Имея больше маневренности на международном рынке искусства, частные музеи чаще возвращают в Россию утерянные ценности: так были выкуплены пасхальные яйца Фаберже, а Музей русского импрессионизма вернул на родину «Венецию» Бориса Кустодиева», — сказал Белов. Он также подчеркнул, что далеко не у каждого государственного музея есть средства регулярно привозить в Россию ценнейшие иностранные экспозиции и сопровождать их показ лекциями и изданием нон-фикшена по теме — как это делает тот же «Гараж» или Еврейский музей и Центр толерантности, который год назад показывал дорогостоящего Герхарда Рихтера.

Белов подготовил благодатную почву — и его коллега, замдиректора Музея русского импрессионизма Дмитрий Барсенков принялся перечислять проблемы, от которых, по его мнению, не может уйти частный музей даже при обилии патронов и меценатов. Он как раз и поднял вопрос об огромном налоге на имущество, а кроме того, попросил государство помочь с информационной поддержкой и обеспечением транспортной доступности (до Музея русского импрессионизма, например, который находится на территории бывшей кондитерской фабрики «Большевик», непросто добраться даже с навигатором).

Барсенков предложил изменить российское законодательство о музеях, чтобы скорректировать пункт о внесении объектов в состав Музейного фонда РФ.

В зале после этой фразы воцарилась полнейшная тишина.

«Согласно действующему законодательству, музеем является институция, которая обладает объектами, включенными в состав Музейного фонда РФ. Следовательно, институция, которая ими не обладает, музеем не признается, — продолжал Барсенков, — На наш взгляд, этот пункт возможно скорректировать, чтобы реально отразить деятельность музеев, которые работают в России и занимаются просветительской, образовательной, издательской, выставочной, научной деятельностью». Проще говоря,

он попросил позволить частным музеям пользоваться теми же льготами, что и государственные, на том основании, что частные музеи тоже занимаются и просвещением, и хранением, и наукой.

Мединский парировал: «То есть,

если у меня ресторан, и я хочу называться «музей», то вы предлагаете, чтобы мне было дано такое право? Я ведь развиваю культуру гастрономии. А сразу после того, как я стану музеем, буду претендовать на бесплатное помещение».

В воздухе повисло ожидание дискуссии.

И ясно было, что имеет в виду министр: послабления в законодательстве дадут возможность добиваться статуса музея учреждениям, не имеющим отношения к культуре. Музей должен заниматься наукой и популяризацией, а не организацией досуга — и музеи шоколада, утюга и пастилы девальвируют значение слова «музей» самим своим существованием. Вопрос о введении статуса «негосударственный музей федерального значения» окончательно решен не был, и положение некоммерческих проектов в сфере искусства, занимающихся и экспонированием, и образованием, осталось прежним.

Отделить их от «развлекательных» музеев Мединский предложил, сформировав список частных музеев страны

и направив его во все регионы с рекомендацией к их главам оказывать музеям посильную помощь и поддержку. Судя по тому, что ни один из регионов (равно как и федеральный минкульт) такой статистики не вел, государство даже не знает, сколько в стране таких музеев. И непонятно, хочет ли знать. А уж помогать — тем более.