Опубликовано 22.04.2017 в рубрике  Новости Митрополии
 

Митрополит Тихон: Задача Церкви — остановить расчеловечивание

Столица Сибири, третий по численности населения город страны и один из крупнейших научных центров — за последние годы Новосибирск стал еще и эпицентром горячих споров об искусстве, заметное участие в которых принимал правящий архиерей - митрополит Новосибирский и Бердский Тихон. Обратившийся к властям по поводу постановки вагнеровского «Тангейзера», раскритиковавший «Щелкунчика», он неоднократно становился объектом критики со стороны СМИ и «либеральной общественности». Однако за этим информационным шумом редко вспоминают о том действительно важном, что происходит в Новосибирской митрополии. В интервью РИА «Новости» митрополит Тихон рассказал об основных миссионерских и социальных проектах, реализуемых в митрополии.  
Митрополит Тихон: Задача Церкви — остановить расчеловечивание 
Ваше Высокопреосвященство, двадцать лет у вас существуют два замечательных проекта — поезд и корабль, на которых врачи и миссионеры добираются до самых глухих мест. Продолжаете традиции сибирских православных миссий?

— Действительно, каждый год поезд «За духовное возрождение России», наш совместный проект с правительством Новосибирской области и РЖД, курсирует с вагоном-храмом и 200 волонтерами по отдаленным станциям и районам области, и люди ждут его с нетерпением. Это лучшие врачи, современная диагностическая аппаратура. Они каждый день обслуживают тысячи людей, выписывают им направления, с которыми потом едут в городские и районные больницы. Многих просто спасли: люди же не знали, что с ними. Проводим конференции, раздаем книги, социальную помощь, устраиваем концерты. Каждый год охватываем до 20 райцентров, 100 населенных пунктов и до 50 тысяч селян.

Но медицина, социалка — это же то, чем в первую очередь обязано заниматься государство. Причем тут Церковь?

— Сейчас многие проблемы решаются иначе, чем в советское время — тогда социальными вопросами занималось государство. А теперь оно, хоть и провозгласило себя социальным, но от многих заведомо убыточных проектов отказалось. Вот общественные организации и берут их на себя.

Допустим, проблема людей без определенного места жительства, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. У нас в области есть приемник на 25 мест. В городском бюджете даже строчки такой нет. А через наш епархиальный центр 3 тысячи бомжей проходят за год. Мы в прошлом году людям без определенного места жительства 104 тысячи социальных услуг оказали.

У них различные заболевания, их нужно пролечить, а в больницу их не берут, потому что у них нет никаких документов, тем более страховки. И мы договариваемся с больницей. Предварительно делаем им санобработку, переодеваем. Помогаем восстановить документы и получить пенсии, и жилье возвратить. Некоторые так и остаются у нас жить: люди-то общительные, им нравится, у них есть какой-то минимальный досуг — и часовня, и музыкальные инструменты, и телевизор.

А с чего все начиналось? Как-то сообщили мне прихожане, что на центральной улице лежат на снегу у храма 6 человек на полиэтилене и закрыты полиэтиленом. 36 градусов мороза. Я звоню во все организации города, они мне говорят: «Так это же ваши бомжи — около вас лежат». Но все-таки забрали. И я решил организовать церковный приют. Нам, правда, мэрия выделила брошенный детский садик, но все пришлось делать самим — проводить воду, тепло, ремонтировать крышу.

Но хоть чем-то помогают? Или «ваши бомжи — вам и карты в руки»?

— Проект считаем совместным с мэрией. Сейчас стали давать гранты, субсидии на социальную работу — нас включили в перечень организаций, которые оказывают социальные услуги, и государство что-то компенсирует. Это важно, получить грант хотя бы на 200 тысяч. Но основные расходы несет Церковь, государство оказывает помощь социальными работниками и психологами.

Даже в благополучных странах многие люди с утра стоят со своими мисками и кружками там, где дают еду. Вот и у нас во многих храмах есть благотворительные столовые, они кормят тысячи людей, голодным не уходит никто. Сейчас Госдума решила, что около храмов можно собирать милостыню, и там можно увидеть не только бомжей — их как раз становится меньше с открытием приютов, — но и пенсионеров. В церковном социальном центре есть и две теплые палатки для тех, кто приходит на ночь, чтобы не замерзнуть на улице.

Но все нужно делать в комплексе — и медпомощь оказать, и правовые услуги, и одежду дать. Вот мы и занимаемся сбором вещей, одежды, обуви в каждом храме. Создали даже гуманитарный центр, который координирует всю эту работу — направляем собранное и в область, и в приюты, и в реабилитационные центры для бывших наркоманов и алкоголиков… Даже просто сельским жителям — на селе все берут, а у горожан одежды много, вот они и жертвуют. Открыли также приют острой социальной помощи для матерей-одиночек, называется «Родной дом».

Недалеко от Москвы есть город Кимры, его двадцать лет называют «савеловским Голливудом» — за доступность наркотиков. И там почти вся молодежь их употребляет. Никто ничего с этим не делает, один батюшка-подвижник открыл реабилитационный центр и что-то пытается переломить. Как вы помогаете тем, кто оказался в такой беде?

— Здесь мы не занимаемся ни детоксикацией, ни лечением. Это есть в государственных клиниках. Важно изменить образ жизни, работать с душой человека, перевоспитать его с духовно-нравственной стороны. Мы берем тех, кто пожелает попасть в реабилитационный православный центр. И начинаем с самого главного — с молитвы, распорядка дня, с устава. Что можно делать, чего нельзя, это полезно, это неполезно — мы обязательно объясняем. Как в монастыре, как в армии. Это же молодежь. Они не привыкли к порядку, только к неограниченной зачастую свободе, а перевоспитание начинается именно с него.

Мы специально готовим социальных работников, которые знали бы, как с такими людьми работать, а не просто говорили им: «будь хорошим» или «почитай душеполезную литературу». Это очень трудная категория. У многих нет никаких понятий о нравственности, они во многом деградировали. С ними нужен особенный разговор и правильно поставленное дело. Им все время хочется вернуться к своим привычкам, но мы стараемся, чтобы не только устав, но и сам человек мог держать себя в рамках. Чтобы он возвратился в общество как полноценная личность. Также стараемся, чтобы все они работали, получали профессию. Но есть и инвалиды, для которых обустроена богадельня.

В общем, что можем сделать сами, мы делаем, но часто трудимся совместно с администрацией.

Есть ощущение, что что-то меняется? 

— Я уверен, что социальная работа пробуждает в людях чувство человеколюбия, сострадания и взаимопомощи. Не зря же сейчас и государство поощряет добровольческое движение, и вокруг Патриарха я вижу молодых волонтеров. В советское время социальная работа Церкви была под запретом. Но до революции — мы знаем — были и богадельни, и странноприимные дома, и ремесленные школы для малоимущих Церковь открывала: они же должны были получить специальность, чтобы пропитаться. Поэтому, когда началась перестройка, многие церковные люди поняли, что время не только храмы строить, но и возрождать социальную работу.

С чего решили начать?

— Епархия тогда была огромная — два края, несколько областей… С чего мы начинали? С сестер милосердия. Приехал главврач горбольницы со словами: «Владыка, помогите нам, я не могу заходить в онкологическое отделение — стоны, истерика, крики, запах, даже родственники не приходят. А люди-то еще живые, их надо как-то утешить, ободрить… Я не могу, у меня сердце разрывается на это смотреть». Я послал к нему одного батюшку и одну девочку — они ее оформили как сестру милосердия, выделили комнатку под часовню. Через полгода приезжает тот главврач и говорит: «Владыка, наши больные умирают с улыбкой. Все изменилось». Меня это вдохновило. Если мы можем, почему нет?

Были трудности, не было священников… Их и сейчас-то недостаточно, а в 90-м году на город и область, на 3 миллиона человек, здесь был один храм и 4 батюшки. И 200 тысяч атеистических работников общества «Знание» — это только тут, в городе, а были же еще и в области, — которые с этими четырьмя батюшками вели идеологическую борьбу.

Сейчас у нас 18 сестричеств милосердия. Они работают в больницах города и области. В Академгородке наш приход до 150-300 школьников старших классов каждый год готовит как сестер и братьев милосердия. Учим их оказывать первую помощь и ухаживать за больными. Сестричества церковные занимаются и доставкой горячего питания для больных, и патронажным уходом на дому, и уходом за тяжелобольными в больницах. Сейчас организована волонтерская церковная служба по оказанию паллиативной помощи.

Нюта Федермессер, президент фонда помощи хосписам «Вера», как-то сказала, что хоспис от больницы отличает любовь к пациенту. А еще — что нельзя научить врача любить больного, это его личная задача. А как на самом деле?

— У нас строится в Академгородке Дом милосердия, его дирекция каждый год проводит международную конференцию по паллиативной помощи. Я стараюсь принимать участие. И вот, однажды выступает один наш профессор, и говорит: чтобы такая помощь была оказана на хорошем уровне, нужно хорошее оборудование, и чтобы медицинские сестры осваивали смежные профессии, потому что уход должен быть комплексный. А потом немецкий профессор говорит: главное в паллиативном уходе — отношение к больному. Чтобы он чувствовал ваше тепло. Обязательно надо подойти к нему, подержать за руку, поздороваться — слышит, не слышит, неважно — возьмите руку, согрейте своим теплом. Мы думаем, что в Европе все плохо? Нет! Для них самое главное, чтобы тяжелобольному передавалась сила жизни – любовь. А мы — выходцы из материалистического общества, нам важнее оборудование…

А можно ли вот это «расчеловечивание» остановить?

— Я считаю, что это и есть задача Церкви. Там, куда мы приходим, мы меняем атмосферу. Недавно при одной больнице открылся центр паллиативной помощи тяжелобольным детям, за которыми родители — жители районов области — не могут сами ухаживать. У нас есть церковные волонтеры — замужние женщины, которые приходят и ухаживают за этими подростками и младенцами. Чужими, тяжелобольными… И когда одна журналистка меня спросила: «А в чем же здесь участие Церкви?», я ответил: «Самое главное, что мы меняем атмосферу в больнице». Там должна быть христианская атмосфера человеколюбия, добра, без этого невозможно ухаживать не то что за чужими тяжелобольными, но и за своими родственниками. Но та журналистка в своем материале ничего об этом не сказала, она просто этого не поняла. Почему? Потому что она молодая здоровая женщина. А стоит рядом со мной пожилой главврач и говорит: «Да, да, самое главное изменить в больнице атмосферу!»

Мы слишком часто встречаемся с черствостью, с жестокостью: у меня ничего не болит, а боль другого человека меня не волнует. А она должна стать моей болью. Тогда у нас будет правильный уход за больными. Мы должны вливать в них силу жизни. А для этого должна быть обстановка сострадания. Ведь больной находится в стрессовом состоянии, и на него даже слово, сказанное, не тем тоном, действует.

Мы сотрудничаем с Медуниверситетом, участвуем в конференциях и других просветительских мероприятиях, говорим и преподавателям, и студентам, для чего нужны правильные человеческие взаимоотношения в медицине — о духовных основах милосердия.

Сегодня в больницах часто открываются храмы, часовни. Помогает ли это «наполнить их добротой»?

— У нас почти во всех медучреждениях города и области открыты часовни, приходит священник. Мы считаем, что это не просто социальное служение, а духовное окормление, для нас очень важно создать вот эту духовную доброжелательную обстановку. Без этого нет смысла священнослужителю вообще приходить в эту часовню, нет смысла приглашать сестер милосердия — наняли санитарок, медсестер, они и сделают все, что требуется. Наша задача — духовно повлиять на персонал. Чтобы он по-другому, милосердно относился к больному человеку. Но и больные люди хотят помолиться в часовне, приходят заказать молебен, поставить свечу, причаститься за Литургией, попросить благословения перед лечением.

Но это задача, наверное, не только для больницы?

— Да, церковные люди не только в больницах работают. Мы еще трудимся в местах, где люди отбывают срок. Там почти везде открыты часовни, почти везде совершаются богослужения. Вот вам пример. Заключенный, 17 лет. Родился на вокзале. С вокзала — в приют, из приюта — в колонию, из колонии — в тюрьму. Он ни разу за свои 17 лет не слышал предложения без мата. Это просто замерзший человек. Потому что везде только злоба, грубая мужская сила, и везде надо выживать. И никто его никогда не пожалеет. И вот приходит священник и начинает говорить с ним как отец. Не как взрослый с ребенком, а просто как отец. Наш отец Владимир, который такими людьми занимается, говорит: я всегда ношу с собой бутерброды, воду — первым делом покормлю, поплачем вместе. Надо согреть сердце человеческое, и он это делает.

Отец Владимир Соколов — тюремный священник — очень трогательно сказал, что ощущает себя в тюрьме настоятелем среди монахов — надо вникнуть в жизнь каждого, о каждом надо позаботиться, трудности каждого нужно помнить и всех — утешить…

— Да, это те же самые принципы изменения атмосферы. Там тяжелая обстановка, страждущие люди, совершившие тяжкие преступления. И надо доказать им, что не те цель и смысл жизни они для себя определили, развеять эту воровскую романтику, вмешаться там, где незаслуженно обижают. А сейчас добавились еще межрелигиозные вопросы. В тюрьмах находятся и полевые командиры, и мусульмане-радикалы, и нужно найти такой подход к людям, чтобы не было конфликтов.

Но мы приходим к осужденным не только со словом. Устраиваем там спортивные мероприятия по футболу, мини-футболу, пауэрлифтингу. И в тех колониях, где мы проводим эти турниры, улучшается обстановка. Казалось бы, ну, что такое спорт? Как он может повлиять? А вот влияет положительно. Это же молодые люди, и они уважают тех, кто проявляет доброе участие в их жизни и сами становятся добрее. Но самое главное, мы говорим им о смысле и цели жизни. Счастлив человек тогда, когда вокруг него счастливые люди. Видя то добро, которое делают для них, осужденные и сами исполняются желанием делать добро для других людей.

С какими сложностями приходится сталкиваться? Обычно прежде всего жалуются на отсутствие денег…

— Да, обычно говорят о проблемах финансирования. Привлекаем благотворителей, участвуем в различных грантовых конкурсах. Сейчас новосибирское землячество в Москве вместе с правительством Новосибирской области и нашей митрополией решили создать фонд возрождения малых сел в регионе. Через программу «Православная инициатива» будут выделяться гранты для проведения конкурсов среди сел — будем помогать финансировать и спортплощадки, и детские городки, и мини-зоопарки. Да, да. Потому что в селах уже не везде есть домашние животные, представляете?

Принцип такой: местная администрация должна выделить землю, мы оплачиваем спортивные снаряды, а местный приход и местное население должны их установить и сделать благоустройство. И так же с детскими площадками и с зоопарками. Не знаю, считать ли это социальной работой, но есть вот такая идея.

Мы не можем построить дороги и провести газ, но что-то все вместе сделать мы можем. Уже попробовали. Вот, с мэрией Новосибирска сделали в Новошилово уличную танцплощадку, потому что клуб у них маленький. Отсыпали спортивную площадку. Село было умирающее. Мы выкупили фермы, выкупили столовую, баню. И все восстановили. Открыли школу детского творчества, клуб, библиотеку. Открыли конный клуб. Сделали с благотворителями ремонт в школе — его 30 лет не было. Восстановили памятник погибшим в последнюю войну селянам.

То есть пришла «злая Церковь» и построила для молодых селян танцплощадку? Абсолютно выбивается из привычной картины в СМИ.

Основы православной культуры — это предмет из комплексного курса ОРКСЭ, который вводит в школы федеральное минобрнауки. Но все думают, что это Церковь основы православной культуры в школы проталкивает. Ну, и еще свой собственный Исаакиевский собор у государства отбирает. И никто не вспоминает, как в Прибалтике, когда окончилась советская власть, целые кварталы сносили, чтобы открыть храм — потому что храмы специально атеистами застраивались так, чтобы храмы не видно было. А у нас… Собор для прихожан Церковь строила или для музея? О чем мы говорим? Тут просто нужно найти компромисс. Конечно, нельзя уволить сразу 400 человек — надо их помочь трудоустроить. Надо поступить по закону, который уже принят и говорит о возвращении религиозной собственности Церкви. Почему-то забывают, что Церковь — это русский православный народ, а не только священники.

Вот в Троице-Сергиевой лавре смогли договориться: оставили всех работать. Кому-то же надо работать в музее. Или наш Александро-Невский собор (первый каменный храм Новосибирска, построен в 1899 году — ред.), тоже памятник архитектуры местного значения, но ремонт мы проводим вместе с государством, а если хотим что-то переделать — обязаны взять разрешение в управлении по сохранению культурного наследия Новосибирской области.

Очень часто получить такое разрешение практически невозможно. Вам удается?

— У нас очень доброе сотрудничество не только в городе, но и по всей области. Восстановлено много храмов-памятников. В военном городке был храм святителя Николая. И в 1990 году командир части, чтобы его не отдавать — а он целым был, только без куполов, гарнизонный храм на 600 человек — приказал сломать. Только фундамент остался. Там потом склад сделали. А теперь министерство культуры спрашивает: будем восстанавливать? Ну а как же! И заложили в проект Исторического парка, который там делают, как в Москве на ВДНХ, что и храм там будет. Это же общее народное достояние — почему не восстановить?

Народ — он же наш, кому он еще нужен? Мы сами должны друг о друге заботиться — это нас объединяет как нацию. Нам много кто помогает — молодежь, светские люди. Государство выделило психологов, социальных работников, и уже не просто какой-то наш паренек работает с бомжами, а приходят профессиональные люди, которые могут подсказать, что у нас правильно, а что неправильно.

Народ у нас в Новосибирске отзывчивый и милосердный. Правда. Всегда, когда мы начинаем что-то делать, обязательно находятся помощники. Они всегда появляются, когда видят, что что-то делается для общей пользы.

Беседовал Алексей Михеев

Поддержите наш сайт


Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.
 
 

  Оцените актуальность  
   Всего голосов: 3    
  Версия для печати        Просмотров: 1748

Ключевые слова: Митрополит Тихон, Социальное служение, интервью

html-cсылка на публикацию
Прямая ссылка на публикацию

 
  Не нашли на странице? Поищите по сайту.
  


Архив епархиальных новостей

 
Самое новое


08.08 2023
Православная гимназия при Никольском кафедральном соборе Искитимской епархии продолжает...
13.07 2023
Детский церковный хор Вознесенского собора объявляет набор детей...
Помоги музею
Искитимская епархия просит оказать содействие в сборе экспонатов и сведений для создания...
важно
Нужна помощь в новом детском паллиативном отделении в Кольцово!...
Памятник
Новосибирской митрополией объявлен сбор средств для сооружения памятника всем...


 


  Нравится Друзья

Популярное:

Подписаться на рассылку новостей






    Архив новостей:

Март 2024 (13)
Февраль 2024 (65)
Январь 2024 (38)
Декабрь 2023 (44)
Ноябрь 2023 (51)
Октябрь 2023 (56)

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031