Опубликовано 26.03.2014 в рубрике  Новости Митрополии
 

Добрый доктор

Добрый доктор Владимир Николаевич Курнявкин. Вот уже год, как его нет с нами. А я по-прежнему не верю в это, по-прежнему ощущаю его рядом и не приемлю того, что он умер.

 

Добрый доктор

Евангелие учит нас, что душа бессмертна и,  сотворенная Богом один раз, продолжает жить вечно. А мы верим в это. Поэтому ничего не остается доктору, как быть живым и так или иначе присутствовать здесь и принимать участие в нашей жизни.

Сердце не смиряется с потерей любимого человека, если любит. Потому что любовь нельзя заменить ничем другим, ибо любовь это и есть Бог. Что может быть крепче этого?

С Владимиром Николаевичем Курнявкиным меня свела судьба. Это было Суждение Божие обо мне. Все так сложилось, что первый человек, который принял доброе участие в моей сибирской краснозерской жизни, был именно он. И оставался таким сердечным участником все четырнадцать лет, которые мы знали друг друга. Он старался выполнять все мои просьбы, не требуя ничего взамен, лишь иногда напоминая о себе, когда мы не виделись из-за житейской суеты какое-то время: «Вы меня не теряйте…»

Когда в 1999 году доброй памяти епископ Сергий (Соколов) отправлял меня на приход в р. п. Краснозерское, он сказал: «Сразу познакомься там с доктором Курнявкиным, он необыкновенный, добрый человек». Так я и поступил по приезду: пошел поздней холодной и снежной осенью пешком семь километров от поселка до санатория «Краснозерский», которым уже тогда руководил Владимир Николаевич. А его там в тот момент и не было. Что ж, я вернулся назад. Но с тех пор, как знакомство состоялось, Владимир Николаевич был рядом со мной всегда.

Мне было приятно быть рядом с ним просто так, нравилось с ним все обсуждать, рассуждать о событиях жизни. Он был рад моему приходу в любое время, часто сам выходил мне навстречу из своего кабинета, не желая, чтобы я ждал в приемной. Проведя в кабинет, сразу предлагал чай, сок или кофе на выбор. Тут же бежал в маленький закуточек, где у него всегда были приготовлены напитки и сладости, сам мгновенно заваривал чай, и мы с удовольствием ели какие-нибудь сладкие плюшки, разговаривая обо всем на свете. Ему тоже нравилось общение со мной.

Мы были с ним совершенно разные люди. Во всем, кроме одного: оба верили в Бога. Без пафоса, по-русски, от всего сердца. И доверяли друг другу так же просто и без вопросов. Мы могли поспорить, могли даже сердиться друг на друга, но не могли поссориться и не могли предать. Ощущение того, что рядом был Владимир Николаевич, который всегда мог помочь, делало мою жизнь уверенной и спокойной.

Это сейчас, когда доктора нет рядом, ясно понимаю, что рядом нет ДРУГА. Остались и санаторий, и епархия, и много еще чего  — самого разного, но его нет. И мне грустно.

Я ловлю себя на мысли, что разговариваю с ним, досадуя на то, что его нет именно сейчас, когда так много разных проблем. И даже сержусь, что его нет рядом…  Духовная связь с ним нисколько не ослабла, и образ его нисколько не померк. Наверное, это и есть добрая память сердца.

Доктор построил удивительно уютную и красивую церковь во имя великомученика и целителя Пантелеимона в своем санатории, потому что сам был целителем —  хирургом. И  редчайший факт: на его операциях не погиб ни один человек, а его самого Господь сподобил оказывать людям помощь в самых разных авариях и несчастных случаях, как будто именно его там все и ждали.

Много лет назад он хотел строить в самом центре санатория, в парке, что-нибудь развлекательное для отдыхающих: ветряную мельницу или маленький сельский зоопарк с уточками и коровками, но послушался моего предложения и выстроил небольшой деревянный церковный комплекс, подобного которому по красоте и удобству нет за Уралом до сих пор. Владимир Николаевич был художником и по молодости любил выходить «в поле» и писать красками.

Это стремление украшать он привнес и в свой санаторий: следил за стилем, слово «дизайн» здесь было понятием не отвлеченным. 

В последние годы он украсил аллею, ведущую к реке Карасук, белыми парковыми скульптурами — это благородно изменило среду. Представьте: белые фигурные композиции на ровной зелени газонов под сенью старых разросшихся лип. Доктор любил сажать деревья, а в одной из рощиц санатория расставил деревянные резные фигуры животных и сказочных гномов, рядом поставил старую телегу с оглоблями — теперь там все время кто-то фотографируется на память. А зимой около главного корпуса устраивал каток и выставку снежных фигур, которые еще и ярко раскрашивали красками.

Владимир Николаевич не был ангелом, у него был свой характер. Но он был добрым человеком, и за это люди прощали ему все остальное, а он прощал их. « И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим…», — в этом законе Христовом он и жил. 

Доктор Курнявкин был серьезно верующим человеком. Не для виду перед людьми или к очередным выборам в разные органы власти. Ему нравился сам православный дух, в церкви он успокаивался, сосредотачивался на чем-то для себя важном и молился. У него было свое послушание — помогать священнику в алтаре. Он был алтарником: охотно делал все, что нужно во время службы. В последние годы у него сильнее болела спина (после давней автомобильной аварии), и он больше просто сидел там на стульчике. Мне очень нравилось его спокойное присутствие и почтительная помощь, я и сам был к нему очень почтителен. Так протекали наши службы — в вежливо-заботливой молитвенной тишине.

Хотя иногда мы шутили и смеялись  или обсуждали наши совместные церковные планы.

Забота о строительстве и содержании санаторской церкви стала для него делом жизни, ничуть не меньшим, чем развитие любимого им санатория. Эта церковь стала его благодарным даром Всемогущему и Доброму Богу. Все религиозное было в нем очень практично и в то же время необычайно возвышенно.

Люди по-разному относились к Владимиру Николаевичу, но, побывав в его храме и восхитившись им, меняли свое мнение и оказывали доктору заслуженное уважение. Можно с уверенностью сказать, что это его церковь, потому что это его доброе сердце и труды в ней отданы сполна, взамен же он не взял и не попросил ничего.

Доктор всегда нес Пасхальный фонарь или Запрестольный крест на Светлую Пасху, достойно шел впереди Крестного хода, исполненный чувства важности и ответственности, —  это был пример и подвиг в нашей Сибири. 

Доктор все время кого-то поздравлял и дарил подарки  — в этом он был большой мастер и шутник, это доставляло ему какую-то детскую радость.

Дарил сердечно, щедро и часто. Не упомню ни одного Нового года, Рождества Христова или еще какого-либо значимого события за столько лет, чтобы он не позвонил: «Батюшка, сейчас к Вам заедем с Еленой Алексеевной, встречайте!» — и не ворвался со смехом и подарками. И так  по отношению ко многим.

Владимир Николаевич Курнявкин был по-настоящему интеллигентным человеком, а это сейчас не часто встретишь.

Доктор любил пошутить, и сам хохотал иногда до слез над анекдотом. Он много знал, любил пофилософствовать, любил природу и рыбалку. Этот человек не мог сидеть на месте больше часа, он уставал от бездействия. Быстро схватывая суть события или просьбы, он любил все делать в миг. Его очень тяготили официальщина или глупость — он мог неожиданно сказать, что устал, и убежать делать что-то еще, пренебрегая тягостным общением.

Ум, обаяние, добросердечность, интеллигентность, успешность в делах сделали его одной из самых значительных фигур нашего Краснозерского, к чему с большой ревностью относились многие  чиновники и бизнесмены всякого ранга, и это осложняло его жизнь.

Владимир Николаевич ушел из этой жизни совершенно неожиданно: ничто не предвещало его смерти.

В пять минут Бог забрал его душу к себе. Никто не поверил в это, переспрашивали и перезванивали друг другу по многу раз, хотя новость облетела всех в одно мгновение. Казалось, что умереть может кто угодно, но только не он — молодой, здоровый, успешный. Церемония прощания с ним проходила в большом районном Доме культуры, и он был переполнен встревоженными и опечаленными людьми, прибывшими со всей Новосибирской области. Никого здесь за последние сто лет не поминали так, всем миром. Волна тревоги и боли прошла через многие сердца, равнодушных не было. Гроб с телом в самый мороз медленно проводили до кладбища и предали земле. Но смерть Владимира Николаевича люди не приняли: в нее не верилось и не верится до сих пор. Он знал, уважал и берег людей, и мы все от души охотно привыкли и доверяли друг другу, держались вместе.

Жизнь после жизни. Эти слова отражают самую суть вечности. У доброго доктора Владимира Николаевича Курнявкина  как раз так и есть:  началась пора вечной жизни. А раз есть жизнь, и он жив, то он — рядом.

Поддержите наш сайт


Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.
 
 

  Оцените актуальность  
   Всего голосов: 9    
  Версия для печати        Просмотров: 3026

Ключевые слова: память

html-cсылка на публикацию
Прямая ссылка на публикацию

 
  Не нашли на странице? Поищите по сайту.
  


Архив епархиальных новостей

 
Самое новое


08.08 2023
Православная гимназия при Никольском кафедральном соборе Искитимской епархии продолжает...
13.07 2023
Детский церковный хор Вознесенского собора объявляет набор детей...
Помоги музею
Искитимская епархия просит оказать содействие в сборе экспонатов и сведений для создания...
важно
Нужна помощь в новом детском паллиативном отделении в Кольцово!...
Памятник
Новосибирской митрополией объявлен сбор средств для сооружения памятника всем...


 


  Нравится Друзья

Популярное:

Подписаться на рассылку новостей






    Архив новостей:

Март 2024 (23)
Февраль 2024 (65)
Январь 2024 (38)
Декабрь 2023 (44)
Ноябрь 2023 (51)
Октябрь 2023 (56)

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031